— Еще не знаю, — мечтательно вздохнула Ариадна Абрамовна. Она полулежала на диване в своем свежевыкрашенном будуаре, в одних чулках и нижней юбке, зажмурившись, пока горничная щипцами завивала ей волосы. У Ариадны был низкий хриплый голос, к тому же она говорила очень быстро, и от этого казалось, что она не совсем трезва. — Хочешь поехать вместе?
— Дорогая, это очень важно.
— Ну, возможно, загляну на коктейль к баронессе Розен, потом поужинаю в «Дононе», потанцую в «Аквариуме»: мне там нравится — ты видел тех красивых рыб на стенах? Потом… еще не решила. Эй, Нюня, давай примерим, я хочу быть сегодня в парче.
Две горничные вышли из гардеробной: Нюня несла шкатулку с драгоценностями, а вторая — целый ворох платьев.
— Перестань, Ариадна. Мне необходимо знать, куда ты собираешься, — отрезал Цейтлин.
Ариадна резко села.
— В чем дело? Ты выглядишь расстроенным. Крах на фондовой бирже или… — она, блеснув белоснежными зубами, одарила его нежной улыбкой, — ты учишься ревновать? Никогда не поздно. Девушки любят, когда их холят и лелеют. Цейтлин вздохнул. Их брак свелся к подобному обмену любезностями, после чего оба окунались, каждый по отдельности, в ночную жизнь Петрограда, хотя по-прежнему посещали балы и официальные приемы вместе. Барон взглянул на неубранную постель, где его супруга так долго отсыпалась днем, взглянул на платья из батиста, шифона, шелка, на флаконы с духами и снадобьями, на дымящуюся сигарету, на целебные кристаллы и другие прихоти, на всю эту роскошь, но дольше всего он задержал свой взгляд на самой Ариадне: на ее белоснежной коже, широких плечах, фиалковых глазах. Она все еще была красавицей, даже несмотря на то, что ее глаза налились кровью, а на висках выступили вены.
Она раскрыла объятия и потянулась к нему, но он был слишком озабочен для их обычных игр.
— Сашеньку арестовали, — сообщил он жене. — Прямо у ворот Смольного. Она в «Крестах». Можешь представить, какие там камеры?
Ариадна непонимающе заморгала.
Крохотная морщинка залегла меж бровями.
— Это какая-то ошибка. Она же вся погружена в книги, даже трудно представить, чтобы она совершила что-то дурное. — Баронесса посмотрела на супруга. — Разумеется, ты сегодня же вытащишь ее оттуда, Самуил, да? Позвони своему приятелю министру. Разве он не должен тебе деньги?
— Я уже звонил Протопопову, он сказал, что дело серьезное.
— Нюня, — Ариадна наклонилась к горничной, — думаю, я надену розовато-лиловое парчовое платье от мадам Шансо, с золотым лифом и оборками, а к нему — жемчужное ожерелье и сапфировую брошь.
