Франциска. Как так?
Юст. О, Вильгельм будет форсить в дороге! Он забрал с собою весь гардероб майора.
Франциска. Как? Ведь не сбежал он с ним?
Юст. Не скажу вам точно, но только когда мы уезжали из Нюрнберга, он не последовал за майором с вещами.
Франциска. Ах, он, мошенник!
Юст. А ведь был парень хоть куда. Умел и стричь и брить, болтать и соблазнять, - не правда ли?
Франциска. Но уж егеря я бы не отпустила на месте майора. Пусть он не нужен был ему как егерь, все же он был отличный слуга. Кому же передал его майор? Юст. Коменданту в Шпандау.
Франциска. Коменданту крепости? Но охота на крепостных валах тоже не бог весть какая...
Юст. О, Филипп не занимается там охотой.
Франциска. А что же он делает?
Юст. Возит тачку.
Франциска. Возит тачку?
Юст. Но ему придется возить ее всего три года. Он устроил маленький заговор в роте барина и собирался пропустить через форпосты шестерых человек.
Франциска. Я поражена! Злодей!
Юст. О, это дельный парень, отличный егерь, знает все стежки и лазейки в лесах и болотах на пятьдесят миль в окружности! А какой стрелок!
Франциска. Еще счастье, что у майора остался этот молодец кучер!
Юст. Разве он остался?
Франциска. Вы, кажется, сказали, что Мартин уехал верхом. Но он же вернется?
Юст. Вы думаете?
Франциска. Куда же он уехал?
Юст. Вот уж десятая неделя, как он ускакал на единственной и последней верховой лошади барина, - отправился, видите ли, искупать ее.
Франциска. И до сих пор не вернулся? Вот висельник!
Юст. Может, молодца кучера смыло волной. Это был кучер, каких мало. Десять лет он ездил в Вене. Такого барину уж не найти. Бывало, крикнет "тпру!", и кони сразу на полном скаку замирают, как вкопанные. А к тому же был он искусный коновал!
Франциска. Я уже начинаю опасаться за скорохода и его повышение.
Юст. Нет, нет, так оно и есть. Он стал барабанщиком в гарнизонном полку.
Франциска. Вот те на!
Юст. Фриц спутался с одной скверной женщиной, не возвращался ночевать домой, делал долги на имя барина и натворил тысячу подлостей. Коротко говоря, майор видел, что малого так и тянет подняться, повыше (изображает жестами повешение), и он поставил его на правильный путь.
Франциска. О негодяй!
Юст. Но Фриц - отличный скороход, это так. Когда барин, бывало, давал ему пятьдесят шагов вперед, то даже на лучшем скакуне не мог нагнать его. А Фриц - дай он виселице хоть тысячу шагов вперед - все равно он, ручаюсь головой, догонит ее. Это все, видно, были ваши друзья-приятели, барышня? Вильгельм и Филипп, Мартин и Фриц? Ну, Юст имеет честь откланяться. (Уходит.)
