— Рано говорить, что их нет. Может, они еще живы.
— Может. Но в это никто не верит. Никто….
— А ты сама?
— Я не знаю…. Теперь я уже ничего не знаю….
Подруга обняла ее, понимая, что единственный способ успокоить — это дать выплакаться. Особенно, если плачет человек, не умеющий плакать, привыкший все свои слезы держать при себе. Она плакала. Темнота за окнами становилась все гуще. Фотография на шкафу по — прежнему лежала изображением вниз.
Подруга осталась у нее ночевать. И полночи они просидели на диване, обнявшись и плача, разговаривая о прошедших ошибках и еще о том, как можно было их не совершить, и о каких-то неинтересных, не значительных бытовых мелочах, которые вдруг стали очень значительны и важны в острые моменты тревоги. Они разговаривали и плакали, слыша, как за окном продолжает бушевать ветер, разрывая ветви деревьев и обрывки мыслей, ветер, взявшийся ниоткуда, из теплого дня с ясным небом и городом, залитым потоками солнечного огня. Много позже, поговорив обо всем, подруга вдруг спросила ее (вернувшись к страшной теме, которую, оставив в прошедших двух часах, они уже старательно избегали):
— А ты хоть что-то знаешь о своей сестре?
— Ничего, — она немного удивилась, — а что ты имеешь в виду?
— Ты не знаешь, был ли у нее постоянный мужчина?
— Нет. Я не знаю. Но при чем тут это?
— Вспомнилась одна история…. Я читала ее в газете… Это была история (криминальная, кстати сказать) об одной женщине, которая встречалась с женатым мужчиной. Его жена узнала об этой связи и выкрала ребенка женщины, поставив условие, что вернет ее ребенка, если она оставит в покое ее мужа. И закончилось все это знаешь чем? Женщина обратилась в милицию, похитительницу поймали, ребенка вернули (та держала его на даче своих знакомых) и все закончилось хорошо.
— Ты хочешь сказать, что с моей сестрой возможна та же история?
— А почему нет? Ведь ты сама говорила, что она была не разборчива в связях, у нее было много мужчин. Ей ничего не стоило разбить чужую семью. Может, здесь случилось что-то подобное?
— Может… Только я не понимаю, почему такое пришло тебе в голову?
— Я объясню! Вот представь себе: белый день, город, двор, окруженный домами (пусть даже в этом дворе никого нет). Во дворе играют двое детей. Ты представляешь себе, как можно схватить в охапку двоих детей и протащить через весь двор среди белого дня? Да они поднимут такой крик, будут так верещать и вопить, что хоть один человек, но высунется в окно! Я не поверю, что на истерические детские крики не выглянет какая-то любопытная старушка! А тут нет ни свидетелей, никто не слышал никаких криков. Может, я не совсем ясно объясняю свою мысль, но… Но мне кажется, что детей не хватали и не тащили через весь двор! Они могли пойти добровольно, сами, к примеру, с кем-то знакомым…
