— Вы, конечно, Татьяна Каюнова. Очень рад вас видеть. Я, если честно, ваш поклонник, смотрю все ваши передачи.
Тут он глупо хихикнул. Это выглядело так неожиданно и дико, что я растерялась. Потом он повернулся к Андрею:
— Что ж, начнем с вас. Прошу в кабинет.
Я хотела пойти за мужем, но меня остановили:
— Нет, вы подождите, пожалуйста, здесь.
Они вошли в кабинет, и тяжелая дверь захлопнулась за ними. Я опустилась в одно из кресел приемной и стала ждать. Все здесь было каким-то торжественным и застывшим. Подходило только одно определение — «казенный дом». Может, потому, что прежде я никогда не бывала в прокуратуре? Не знаю.
Я вспомнила, что этот мужчина не подал Андрею руки. Показалось ли мне это странным? А может, здесь просто не принято вести себя так? Прошло двадцать минут. Я встала и подошла к двери, но она была заперта слишком плотно. Наружу не пробивалось ни одного звука. Секретарша посмотрела на меня настороженным взглядом, я сразу смутилась и села на место. Бросив на меня еще один подозрительный взгляд, она принялась печатать на машинке.
Прошел один час. Я стала нервничать. О чем они могли говорить? Наконец, когда мое беспокойство достигло предела, дверь открылась и вышел Андрей. Он был очень бледен (даже слишком), избегал смотреть мне в глаза. В общем, он выглядел так, словно попал в автомобильную катастрофу. Не было только крови. Я хотела спросить, что случилось, но он буркнул сквозь зубы:
— Подожду в машине, заходи, — и быстро покинул приемную.
Я вошла в кабинет. Это была большая комната с двумя огромными окнами, выходившими на улицу. Два стола представляли собой букву Т. За первым сидел тип из приемной (следователь прокуратуры), его стол был завален бумагами. Возле второго стола стояло много стульев.
— Садитесь, — сказал он. Я села на стул.
— Это официальный допрос?
— Ну зачем такие слова? Мы просто побеседуем с вами, дорогая Татьяна Каюнова. Побеседуем об убийстве. Надеюсь, вы бы хотели, чтобы убийцу нашли.
— Насколько я знаю, вы имеете информацию, только не хотите ею делиться.
Он улыбнулся:
— Мы не находимся в вашей студии. И здесь вы не представитель средств массовой информации, а свидетель по делу.
— Свидетель?
— Да. Вы были знакомы с Димой Морозовым?
— Только понаслышке. Лично — нет.
— От кого вы слышали?
— От моего мужа. Он преподавал в классе, где занимался Дима. Дима был очень талантлив. Андрей показывал мне его рисунки.
— Рисунки вам нравились?
— Сложно сказать. И да, и нет. Общее впечатление было странным.
