— Вы сошли с ума!
— Нет! Я еду к прокурору!
Я вскочила с места и стремительно пошла к выходу, по дороге отыскав свою сумочку и в ней — ключи от машины. Роберт бежал за мной следом, я заперла дверь, и мы пошли к стоянке.
— Вы больная! Совершенно ненормальная! Но разя ваш адвокат, придется ехать с вами.
В прокуратуре дежурный попытался меня задержать, но я сказала:
— Если хотите меня остановить — вызовите подразделение ОМОНа!
И бегом бросилась к лестнице. Дежурный выскочил из-за заграждения, принялся что-то кричать, но я не разбирала слов. Рядом бежал Роберт, потный и задыхающийся.
Секретарша в прокурорской приемной попыталась преградить мне дорогу, но я оттолкнула ее и ворвалась в кабинет. Прокурор сидел за столом. Увидев меня, он очень удивился, брови его поползли вверх и лицо приняло глупое выражение.
— Я хочу видеть заключение экспертизы по делу Каюнова!
— Что вы хотите? — Он поднялся из-за стола.
Я стояла перед ним и тяжело дышала.
— Как вы сюда вошли? — спросил он.
— Я хочу видеть заключение!
— Слышал. У меня его нет.
Краем глаза я увидела на столе белый листок с гербом известного медицинского института в углу, бросилась к столу, но он перехватил листок и так же быстро спрятал его в ящик.
— Отдайте! Я хочу знать, кто сфабриковал эту ложь! Немедленно отдайте!
— Вон отсюда! — сказал он спокойно, но угрожающим тоном.
— Вы подменили заключение!
— Сами выйдете или вызвать охрану?
— Вы за это ответите! Это же уголовное преступление!
Он нажал кнопку на столе, и через секунду в кабинет ворвались двое здоровенных омоновцев.
— Ну как, сами уйдете? Или вас вывести? — спросил прокурор.
Только теперь я обратила внимание на Роберта, который стоял рядом со мной с лиловым лицом, трясущимися руками, и, вытирая платком лысину, гнусаво бубнил:
— Танечка, это неблагоразумно, выйдите отсюда, не следует себя так вести, пожалуйста, вернитесь домой…
Я повернулась и покинула кабинет прокурора. На последнем лестничном пролете первого этажа я пошатнулась и упала бы, если б Роберт не подхватил меня.
— Вы вели себя просто чудовищно! — сказал он. Я ничего не ответила.
Потом мы вернулись в мою квартиру, и, блуждая по комнате, Роберт проповедовал, что еще не все потеряно, что эту экспертизу можно оспаривать и вообще существует масса всяких надежд… И, перескакивая с одного на другое, тут же начинал о том, что мне не следует вести себя так, что я могла попасть в скверную историю, меня могли задержать, и даже он не смог бы меня вытащить… На что я ответила, что он не смог бы вытащить таракана из тарелки, не то что человека из тюрьмы… Потом сказала:
