— Таких матерей стрелять надо! — сказала я, закончив читать.
— В чем-то вы правы. Но она все-таки любила его по-своему. Считала, что любила. Вы видели ее?
— Нет, никогда. Андрей упоминал, что мальчик из неблагополучной семьи, без отца, что мать-пьяница и проститутка, но я не видела ее никогда.
— Она молодая, ей двадцать четыре года. Мальчика родила в пятнадцать. Худая, высокая, волосы короткие, крашеные, лицо испитое, выглядит лет на сорок. Это вам ни о чем не говорит?
— Нет.
— Ладно, вы можете идти. И приведите завтра хоть какого-то адвоката.
Постепенно Андрей стал моим наркотиком.
Этому способствовала моя сестра. Однажды она спросила (я лежала на диване, смотрела по телику какой-то фильм и поедала коробку шоколадных конфет, которую кто-то подарил Юле, а она сладкое не любила).
— Какие пары у тебя завтра?
— Две математики, физика и история.
— А сейчас сколько времени?
— Около полуночи. А что?
— То, что я не помню, чтобы ты когда-то хоть чем-то занималась! Я имею в виду, готовилась к занятиям. И не только сегодня. Я наблюдаю за тобой уже не первый день и успела заметить, что ты совершенно ничего не делаешь. Так что скажешь, золотко мое?
— Неслыханная наглость!
— Вот и я так подумала! Я не поверю, что вам ничего не задают.
— Мне Андрей решает, я у него переписываю.
— Что еще за Андрей?
— Один очень умный и симпатичный парень.
— Так… Зачаточная стадия семейной жизни? Разделение труда?
— При чем тут это? Андрей — просто умница, отличник и хороший парень. И у него потрясающие черные глаза. Я таких людей еще не встречала. Он мне все делает — контрольные, лабораторки…
Тут я обнаружила что-то странное во взгляде Юльки и резко прекратила свой монолог.
— Ты в него влюбилась! — прокомментировала сестра. — Ты в него влюбилась! Сто процентов! Надо было только увидеть твое лицо, когда ты принялась расписывать его глаза!
— Юля, но это совершенно не так!
— Не спорь! Я все равно лучше знаю!
Ночью я долго не могла уснуть, думая о Юлиных словах. Со всех сторон оказывалось, что Юлька права. Честь открытия принадлежала не мне, но, несмотря на это, я была рада. Признаки правды оказывались налицо. Я стала рассматривать в новом свете свои поступки, мысли, непроизвольные взгляды — истина представала во всем блеске. Я действительно влюбилась в этого чертова Андрея. Потом я стала искать признаки, говорящие о взаимности моего чувства. Их найти я не сумела.
Конечно, я еще могла реально смотреть на происходящее — глазами, пока не затуманенными безумной любовью. Что-то в глубине души мне подсказывало, что Андрей не очень подходящая для меня партия во всем. Слишком много девчонок бегало за ним, слишком много ходило вокруг сплетен. Его нечистоплотность в отношениях с женщинами просто бросалась в глаза. Да и хорошие поступки были столь редки, что, как ни пыталась я их перечислить, мне приходил в голову только один (то, что он мне дал переписать лабораторную). И еще, пожалуй, спас в первый день от физички. Это было много? Или наоборот — мало? Но разве недостатки близких людей мешают нам их любить? Тем, кого мы действительно любим, мы умеем прощать. Почти все. Или абсолютно все. Без обстоятельств. Он был бесхарактерным, слабовольным бабником (к сожалению, это я не могла не признать!), но… Но…
