«Я люблю его, люблю!» — прошептала Шимона в отчаянии.
И тут же устыдилась собственных мыслей. Как может она думать о герцоге, когда ее отец лежит рядом и умирает!
Но любовь — такое чувство, которое неподвластно человеку. Как-то мать сказала Шимоне:
— Когда я влюбилась в твоего отца, то в ту же секунду почувствовала, что мне все стало безразлично — родители, друзья, мужчины, которые ухаживали за мной… Все на свете, кроме предмета моей любви.
Тогда Шимона не поняла ее и лишь сейчас, когда то же самое случилось с ней самой, девушка полностью осознала, как была права ее мать.
Когда герцог поцеловал ее, она почувствовала себя так, будто находилась не в здешнем мире, а в каком-то зачарованном месте. Там они были только вдвоем. Они с герцогом и — любовь!..
Он говорил, что она похожа на мерцающую звездочку, а когда целовал ее, Шимона чувствовала себя так, словно звезды сыплются с неба и ложатся у ее ног.
«Я люблю его! О Боже, как же я его люблю!» — в исступлении повторяла Шимона, осознавая в то же время, что будущее не сулит ей ничего хорошего. Оно пусто, ибо в нем нет места для герцога!
Из камина выпал уголек. Шимона встала, взяла щипцы и бросила его обратно.
Обернувшись к кровати, она заметила устремленный на нее взгляд отца.
— Аннабел!
Голос Бардсли звучал еле слышно, и все же Шимона была уверена, что он произнес именно это слово.
Она шагнула к постели:
— Папочка, это я, Шимона.
Она накрыла его руку своей и наклонилась, но, казалось, отец не видел ее.
— Аннабел! — снова тихо позвал он. — О Аннабел… Моя любимая…
Его голос звучал страстно и был пронизан той духовной силой, которая повергала в восторг театральную публику, касаясь самых чувствительных душевных струн.
Шимона почувствовала, что на глаза у нее навернулись слезы. И снова Красавец Бардсли произнес проникновенным голосом, идущим из самой глубины его сердца:
— Аннабел! Как давно я ждал этой минуты! Моя дорогая возлюбленная, если бы ты только знала, как мне недоставало тебя!..
На мгновение Шимоне показалось, что некое внутреннее сияние озарило отцовские черты. Глаза засветились огнем, чудесным образом преобразившим Бардсли.
Затем он закрыл глаза. На губах заиграла тихая, блаженная улыбка. Шимона поняла, что отец мертв…
Доктор Лесли решил — для блага Шимоны, — что похороны должны быть весьма скромными, и лишь потом следует публично объявить о смерти Красавца Бардсли.
Он все устроил сам. За скромным гробом шли лишь Шимона и преданная Нэнни.
