Шимона ничего не ответила, а герцог добавил с горькой улыбкой:
— По-моему, я не многого прошу. И уверяю вас, я впервые в жизни обращаюсь к женщине с подобной просьбой!
Взглянув на встревоженное личико Шимоны, он проникновенно произнес:
— Наверное, вас еще не целовал ни один мужчина, и я готов отдать свою бессмертную душу за право быть первым!
«Я не должна его слушать, — как заклинание твердила про себя Шимона. — Надо немедленно бежать отсюда!»
Она попыталась думать об отце, но почему-то в ушах звучал лишь умоляющий голос герцога, а из всех ощущений осталось только то странное чувство, которое овладевало девушкой в его присутствии.
Она взглянула на герцога и поняла всю тщетность своего сопротивления.
Его глаза притягивали Шимону с неодолимой силой. Казалось, их связывает что-то неведомое, чему она не могла подобрать названия, но это, несомненно, было чудом, которого она никогда раньше не испытывала.
Герцог приблизился и очень нежно, как будто боясь снова напугать Шимону, обнял и привлек ее к себе.
Внутренний голос подсказывал девушке, что она не должна подчиняться ему, но не могла этого сделать.
В том, что сейчас происходило между нею и герцогом, была некая неизбежность, как будто само небо руководило ими обоими.
— Как вы прекрасны! — пробормотал герцог, и в следующую минуту его губы прикоснулись к губам Шимоны.
Поцелуй был сладостным и нежным. Шимона не только не испугалась, но, напротив, почувствовала себя в объятиях герцога уютно и спокойно.
Но вот его губы стали настойчивее. В это мгновение Шимона ощутила, как ее переполняет ощущение чистого восторга и радости почти неземной, о которой она когда-то читала в романах, но никогда не думала, что испытает подобное сама.
Казалось, гостиная куда-то исчезла. Не было больше ни теплоты ровно горящего огня в камине, ни слабого аромата цветов, ни света свечей в канделябрах.
Вместо всего этого возникло небо, усыпанное мириадами звезд, а под ним — лишь они двое, мужчина и женщина, которые нашли друг друга в необъятной вселенной, преодолевая пространство и время.
Герцог теснее прижал Шимону к себе. Его губы стали более властными и настойчивыми, но в то же время в его поцелуе была невыразимая нежность, полностью вытеснившая страх из его души.
Сколько длился этот сладостный поцелуй, Шимона не знала — она потеряла ощущение времени.
Опомнилась она, только когда герцог оторвался от ее губ и поднял голову. Она же осталась пребывать в каком-то волшебном оцепенении, как будто еще не вернулась с небес на землю.
