Когда она покидала свой дом, чтобы отправиться в Рейвенстоун-Хаус, ей казалось довольно простым делом предстать перед герцогом и объявить ему, что ее прислал Красавец Бардсли.
Девушка тщательно все продумала, но, когда Нэнни, по ее поручению, нашла ей экипаж и она одна отправилась в рискованное путешествие, ее вдруг охватило сильное волнение.
Уговорить Нэнни оказалось гораздо труднее, чем доктора Лесли. Шимона и в этом случае не открыла имени того, кто посулил тысячу гиней, но кухарка пришла в ужас от самой идеи такого предприятия.
— Боже мой, что сказала бы ваша матушка, если бы узнала? Что бы она подумала? — не переставала причитать Нэнни.
— Мама тоже постаралась бы спасти папе жизнь, — твердо отвечала Шимона, — а другого пути у нас нет, пойми это наконец Нэнни!
— Должен быть и другой выход! Наверняка доктор Лесли мог бы где-нибудь раздобыть деньги…
— Где же он найдет тысячу гиней?
— Неправильно это, мисс Шимона! Слыханное ли дело — вы одна уйдете из дома в город!.. Даже подумать страшно!
— Но ведь это только на две ночи, Нэнни.
— Ночи? — в ужасе переспросила кухарка, ухитрившись вложить в это короткое слово самый зловещий смысл.
— Я пообещала доктору Лесли, — продолжала Шимона, — что при малейшей опасности немедленно вернусь домой. Да и еду-то я совсем недалеко.
— Вы оставите мне адрес, или я вас никуда не отпущу, — твердо заявила Нэнни.
— Да, конечно, — согласилась Шимона.
Однако потом девушку начали одолевать сомнения — ведь признаться в том, что она намеревается ехать в Рейвенстоун-Хаус, означало бы, что придется упомянуть имя герцога Рейвенстоунского.
Шимона сомневалась, слышала ли Нэнни когда-нибудь это имя. Но вот она сама… Девушка припомнила, как когда-то, находясь за занавеской в гримерной отца, невольно была свидетельницей того, как Красавец Бардсли в разговоре с женой говорил о герцоге в самых резких и недвусмысленных выражениях.
— Этот Рейвенстоун увивается за красоточкой, которая играет роль инженю[12] во втором акте, — услышала Шимона.
Вероятно, отец в эту минуту даже не подозревал, что дочь его слышит.
— Я предупреждал ее, но глупышка просто в восторге от герцога! Загипнотизирована, как кролик взглядом удава…
— Возможно, она не знает о его похождениях, — предположила мать Шимоны своим мягким, спокойным голосом.
— Прекрасно знает, но не придает этому значения! — возразил Красавец Бардсли. — Этот человек буквально приковывает к себе женщин, и, пока он их не бросит, они даже не подозревают, с каким дьяволом связались.
