— Подняться по такой лестнице? — Он с сомнением покачал головой.
Она и в самом деле не смогла бы подняться в одиночку, и сама знала это. Но надеялась, что сможет доплестись до маленького диванчика в гостиной, пусть и не слишком удобного.
— Изабелла, — сказал Брэд. — Я снова тебя спрашиваю: где твоя спальня? И прежде чем ты ответишь, знай: единственное, чего я хочу, — отнести тебя туда и увидеть, что ты удобно устроилась. После этого я смогу спокойно вернуться к себе в отель. Надеюсь, успею еще выпить в баре виски с содовой и съесть бифштекс с жареной картошкой.
— В обществе какой-нибудь девицы, наверное.
Какой черт дернул ее сказать это? Но Брэд, казалось, не слышал этих слов. Он просто пристально смотрел на нее, ожидая ответа, пока она наконец не выдохнула:
— Наверху. Первая дверь направо.
— Большое спасибо, — холодно произнес он.
Она отвернулась от него, пока он поднимался по лестнице. Значит, он так же стремился избавиться от нее, как и она от него. Но ей совсем не хотелось представить его сидящим в баре с какой-нибудь большегрудой блондинкой с крошечным цыплячьим умом, умильно глядящей на него.
— Направо?
— Из… извини… — пролепетала она. — Ты… ты что-то спросил?
— Я спросил: комната направо?
— Что?.. — Она огляделась кругом, потом кивнула. — Да, справа. Лампа на столе, рядом с кроватью.
Брэд донес ее до кровати и посадил. Потом включил свет. Слегка щурясь, он выпрямился и осмотрелся.
Комната была небольшая, а кровать узкая. Вероятно, Изабелла спала на ней, когда была еще девочкой.
— Полагаю, теперь-то уж точно пришло время снова поблагодарить тебя, — сказала она.
— Поблагодарить еще успеешь, — ответил он, нахмурясь.
Черт побери! Эта женщина настолько отвлекла его своими спорами, что даже не дала рассмотреть ее как следует в течение нескольких часов. И теперь, когда он это наконец сделал, ее вид обеспокоил его.
Лицо Изабеллы было бледным и осунувшимся, глаза покраснели и слегка запали. А губы, эти мягкие, подобные розовому бутону, губы потеряли яркую окраску и словно увяли.
Он взглянул на ее руки, сложенные на коленях: та, перевязанная, совершенно явно опухла, другая чуть заметно дрожала. Изабелла не просто устала, она была совершенно обессилена.
— Изабелла! — Она подняла взгляд, и было видно, каких усилий ей это стоило. — Изабелла, — сказал он озабоченно и раздраженно, — ты что, больна?
— Ничего подобного. Я в порядке, — тихо ответила она.
Слишком тихо, отметил он и положил ей руку на плечо.
