Закончив интервью с Воронцовым, Вадим попытался еще раз пробраться поближе к Митрюк.
— И все-таки! Что вы можете сказать нашим телезрителям по поводу происходящего?
Но та закрыла лицо руками и отвернулась в сторону.
— Никаких комментариев я вам давать не намерена! Здесь идет нормальный рабочий процесс, и прессе здесь делать нечего!
— Ну, что же! — Вадим повернулся лицом к камере и, слегка кивнув головой, произнес. — Мы будем следить за сложившейся в школе ситуацией и обязательно побываем сегодня на встрече с родительским комитетом и советом школы. Следите за нашими выпусками!
3
Но вечерние события развивались еще более драматично.
Сразу несколько телевизионных бригад, подъехавших на встречу с родителями, натолкнулись на плотное кольцо милиции, окружившее здание школы. Все это уже начинало походить на настоящую спецоперацию.
Командовавший милиционерами полковник — начальник местного отдела внутренних дел с довольно странной для стража закона фамилией Сарафанов встретил журналистов, как говорят в таких случаях, на дальних подступах. И, спрятавшись за спинами милиционеров, предостерегающе прокричал через мегафон:
— Граждане журналисты! Па-а-прошу всех немедленно покинуть территорию школы! По решению окружного управления образования и по согласованию с департаментом образования Москвы всякого рода собрания в здании школы сегодня запрещены! Так что, прошу не устраивать несанкционированные митинги в непосредственной близости к детскому учебному заведению! В ином случае, будет дана команда применить силу!
От такого поворота событий, казалось, опешили не только видавшие виды телевизионные корреспонденты, но и жители окрестных домов, медленно подтягивающиеся к зданию своей родной школы.
Одна из старушек, направляющаяся в школу за внучком, в нерешительности остановилась перед цепочкой милиционеров и только в недоумении развела руками:
— Это что же такое, робята? Никак в стране переворот? Кто ж это наших детишек-то захватил? Там что, в школе-то, бандиты что ли образовались? Вот те и образование!
Старушка хотела было протиснуться между двумя дюжими милиционерами, но те довольно грубо оттолкнули ее в сторону. Так что старушка нелепо взмахнула руками и, поскользнувшись на затвердевшей к вечеру лужице, как подкошенная упала на землю.
Она некоторое время лежала на тротуаре бездвижно. Затем начала громко протяжно выть и причитать.
— У-у-у! Ах вы, ироды окаянные! Нету, нету на вас креста! Что ж вы тут понатворили-то?! Это ж надо та ко придумать?! Детишек в плен брать! Вы ж не милиция, а супостаты какие-то! Форменные бандюганы!
