И все-таки, напряженность чувствовалась во всем.
Когда декан, подойдя к небольшой импровизированной трибунке, начала свою речь со слов «Поздравляю вас всех с началом нового учебного года! По-моему, в этом году мы сделали весьма успешный набор студентов!..», в зале раздался тихий, но совершенно отчетливый, гул неодобрения.
Алена Леонидовна прекрасно знала этот излюбленный прием студентов всех времен. Такой гул сидящих напротив тебя с непроницаемыми лицами людей, как правило, срабатывал безотказно. Ибо, он показывал, что неодобрение действий или слов преподавателя носит всеобщий характер, но определить зачинщика или наказать за это кого-либо конкретно просто невозможно.
Много лет работая со студентами, преподаватели и сами невольно перенимали все студенческие приемы общения, и неизменно использовали их в своей собственной среде.
Поэтому, моментально сориентировавшись в сложившейся ситуации, Алена Леонидовна, словно не заметив возмущения коллег, продолжила:
— Я, конечно же, имею в виду мнение на сей счет руководства министерства образования и науки. Но, так же как и все руководители университета придерживаюсь достаточно осторожной позиции. Думаю, что нам предстоят непростые деньки. И, в первую очередь, нам с вами предстоит выяснить, насколько те высокие баллы ЕГЭ, с которыми прибыли к нам наши сегодняшние первокурсники, соответствуют реальной действительности.
Она как-то беспомощно развела руками и лишь тихонько вздохнула, что сразу же примирило ее со всей аудиторией. Потому что гул моментально исчез, а в глазах некоторых коллег она даже сумела заметить некоторые искры сочувствия.
— Еще раз повторяю, — продолжила она, — мы с вами очень внимательно изучим всю сложившуюся ситуацию и сделаем соответствующие корректировки в организацию процесса обучения. Только еще раз попрошу не драматизировать… Все равно нам не дано что-либо изменить… Я знаю, что многие из вас еще весной участвовали в издании, так называемой, «Белой книги ЕГЭ». И вы, безусловно, вправе иметь свою собственную точку зрения на происходящие процессы. Но сейчас мы имеем дело с уже свершившимся фактом… И нам надо как-то из всего этого выходить с достоинством…
— Ну, что вы, Алена Леонидовна?! О каком достоинстве мы сейчас с вами говорим?! — неожиданно прервал ее Полосин. — Сейчас о достоинстве уже говорить поздно. Это все равно, что пить «Боржоми» когда почки уже отвалились! — Он вскочил с места и размеренным шагом прошел к трибунке. — Чему мы сможем научить студента, который не знает даже элементарных правил русского языка? И это — на факультете журналистики! — Он поднял над головой листы исписанной бумаги. — Мне вот куратор первого курса принесла их так называемые заметки для традиционной стенгазеты. Это же — позор для России! Они слово «генерал» пишут через «и», а в слове «учитель» мягкий знак на конце поставить забывают! Так они скоро вместо «доктор» будут писать «дохтур», а нас с вами будут называть «перподователями»… Дожили! — Он бросил листки на стол декана и пошел на место.
