– Тебя ему убивать в принципе незачем. Ты ж ему не враг.
– Я – свидетель, – сказал Стрелок. – Здесь и сейчас. А он свидетелей не оставляет. Так что у него как минимум три цели… Ты у нас умный и талантливый, Пастух, а я всего лишь хороший снайпер. Что мне-то делать?
– Ты сядешь в купе, где сейчас Марина, и станешь травить анекдоты и разные смешные военные байки. Марина поймет, она умная, а ее соседку ты заговоришь. А лучше спать обеих уложишь. И будешь ждать. Отовсюду. Через дверь, через окно, через вентиляцию… Это к слову. Я уверен, что Слим пойдет в открытую. В лом ему убивать меня из-за угла. Я его убил… ну, как бы убил… тоже в открытую, он тем и ответит. Какой бы он говнюк ни был, а в смелости и мастерстве ему не откажешь. Поэтому дверь купе не запирай, слушай коридор. Как надо слушай. А я его у себя подожду. Помни: на тебе – Марина. Она тоже – его цель, полагаю. Время пошло…
А время тихой сапой шло к полуночи, вагон присмирел, хождения в туалет вроде как прекратились, двери всех купе позакрывались. Сон в вагоне скорого поезда – хороший сон, крепкий, без сновидений совсем. Пастух вышел в коридор, сел на откидную сидюшку напротив двери в их с Мариной купе и стал ждать. Чего-нибудь. Он хорошо умел ждать, когда очень надо. Сейчас как раз было очень надо.
Время текло медленно-медленно, а поезд в ночном черном пространстве мчался быстро-быстро, и казалось Пастуху, что он, поезд, мощно опережает время, как придумали бы фантасты, романы которых Пастух любил почитать иной раз. Там, в их романах, все у героев выходило само собой, по щучьему веленью, потому что фантастика не имеет рамок – что хочется автору, то и случается вмиг. Без объяснений! И Пастуху, каменному мужику с железными нервами, хотелось, чтоб пространство свернулось лентой Мебиуса и поезд пронзил бы ее насквозь и сразу б оказался в нужной далекой точке, именуемой Москвой. И все это сослагательное наклонение стало б явью и закончилось ладно.
Мечты, мечты! Как тщетны они и смешны…
Еще ехать было и ехать, а что впереди случится – даже Бог не знает, ибо что Богу до этого бегущего через всю Страну поезда? Если только Он все это «боевиковое» со стрельбой сумасшествие сам не сочинил…
Ночь за окнами была черной-черной с частыми подорожными огнями, ничего вокруг не освещающими, а на черном небе горели звезды, тоже ничего не освещающие. Под стук вагонных колес, знал Пастух, спать уютно, а не спать тяжко. Но он умел не спать. Жизнь приучила… А все спали в вагоне, в Тулуне на пару положенных минут притормозили, а потом и проводница прикорнула до следующей станции, до Нижнеудинска, который случится вот-вот, а простоит поезд там тринадцать минут. Копеечное время. Ан все может произойти. Что все? Пастух не знал, но готов был, как и положено, ко всему.
