На сухой, сухой белесый теплый песочек…
Бред какой-то. Сто лет прошло с тех пор, а тут – на тебе, просрал намертво похороненное в памяти дело, и, выходит, покойник жив остался… Профессионально если – то следует споро исправить старую ошибку… Хотя, помнится, никакой ошибки по всему не случилось: выстрел, упал, умер, пульса не было, Пастух подошел, проверил. Ну не было пульса! Ни на запястье, ни на шее. А кровь место имела: из дырочки в груди, слева. Куда целился, оттуда и кровь. Мертвым он был, мертвее не бывает! Но…
Но чудеса случаются, это факт. Хотя трудно назвать очевидный сегодня прокол Пастуха чудесным. Если б тогда командование узнало об этом проколе, Пастуху мало б не показалось. Если честно, ему и сейчас мало не кажется: спустя чертову уйму времени узнать о своем и только своем проколе. И гадать: как ошибся, из-за чего ошибся и, главное, почему ошибся, если стрелял с короткой дистанции и попал точно? Ну где здесь ошибка, где? С двенадцати-то метров плюс дырка в груди!.. Смех один… Выходит, переиграл тебя тогда Слим, устроил толковый театр и очень убедительно сыграл главную роль. А спектакль закончился – и никто не убит, ничто не убито. Как в театре и положено. Хотя стрелял-то он не понарошку… Да-а-а, блин…
Восставшие из мертвых – лучшие воины. Откуда фраза? А не вспоминается – откуда, слово сказано: Слим – лучший воин, не убиенный и не убиваемый. Первое – да, а вот второе необходимо опровергнуть. Время есть, время будет. Не убиваемых-то и впрямь не бывает.
Да, придется теперь исправлять собственную старую ошибку, это закон войны. Она имеет подлое свойство никогда не кончаться. Говенно чувствовал себя Пастух. Было дело: пас Слима, пас, пас, пас, выпас его в хорошую, тихую, безлюдную минутку, все сделал штатно – и на тебе: на колу мочало, начинай сначала.
А теперь он – здесь и сейчас, есть маза давнюю ошибочку исправить, исправить…
Хорошо б так случилось, что Слим все-таки не сошел с поезда, а впрыгнул в него на ходу. Даже если поезд малость раскатился. Это нетрудно. Впрыгнул, поцеловал в щечку проводницу с флажком – он всегда был галантен донельзя, хотя баб не любил, вернее, не баб любил, – и пошел себе. Только так. В Ангарске ожившему Слиму делать нечего. Да и то верно: киллер международного масштаба, официально убитый в Гвадаре, теперь реально живой – в Ангарске.
Две минуты стоянки поезда. Дыра мира, блин, с присутствием голимой небывальщины: мертвые там оживают!..
