Песенка эта негромкая и хорошая, а еще и к месту – про любовь-то, быстро-быстро отдалялась. А там и вагонная дверь хлопнула, закрылась. Пастух вышел в коридор из купе проводницы, тихонько дверь прикрыл. И песню докончил:
– …но как на свете без любви прожить…
Не в себе себя чувствовал. Вообще не любил провожать людей в опасный путь, хорошо подготовленных людей, вооруженных до кончиков ушей, а тут – на тебе: просто проводница. Главное секретное оружие – шпилька для волос. И ведь пошла, сама пошла, слова встречь не сказала… А он даже имени ее не помнил, за весь долбаный путь не запомнил или вообще не знал. Жизнь – *censored* конченая!.. Ну да ладно, Бог, как водится, не выдаст, свинья не съест, а конченая *censored* все не кончается и не кончается, что в принципе радует. Так что и на сей раз прорвемся…
А имя проводницы узнать надо. Вот вернется она минуток этак через двадцать – двадцать пять, узнаем имя и хорошо запомним.
Пастух искренне не знал, на что посылал женщину. Формально – ни на что страшное, опасное, замысловатое. Экая проблема! Прошла местная вагонная проводница по чужим вагонам, может, подружку повидать захотела, коллегу по профессии, время свободное выдалось – а оно и вправду выдалось: проводница-то читала себе спокойненько в купе, отдыхала от дневной или ночной беготни. А тут – Пастух. Ну, сговорил ее сходить по составу и вправду навестить кого ни то из коллег – рутинное дело вообще-то. Она и пошла. За пятихатку-то – кто ж не сходит?! Минут пятнадцать – в один конец, минут пять – десять полялякать с коллегой, а еще пятнадцать – назад в свое купе, где ее Пастух перехватит…
Все чисто, все тип-топ, никаких опасностей для фигурантки нет, ан чего-то Пастуху не нравилось. И «чего-то» это относилось не к возможным рутинным событиям на повагонной прогулке женщины, а к чему-то, чего Пастух не шибко-то и понимал сам.
И сам себя резко одернул: утри сопли, Пастух! Ты – на деле, и оно не терпит сомнений и тем паче соплей. Утри их и усмирись. И дама работает не бесплатно, не хотела бы – не пошла бы…
Он встал с полки и вышел в вагон. Купе проводниц было, как и заведено, крайним. Из середины вагона, из коридора крикнул Стрелок:
– Кого пасешь?
– Женщину здешнюю казенную, – ответил Пастух. – Вот-вот подойти должна… – Вроде как оправдался невольно, нехотя, а все же, все же.
– Лизу, что ли? – спросил Стрелок. Он в отличие от Пастуха знал ее имя и скорее всего никакими комплексами в общении с ней не заморачивался. – Толковая тетка, – вроде как подбил бабки Стрелок, – что ни поручи, пусть хоть и по мелочевке, все сделает тип-топ. Она ж мастер спорта по стрельбе, чемпионкой Москвы была…
