И почему же? Да потому что так надо — вот что она придумала, когда наблюдала за мужем на сцене после премьеры его последнего фильма: дежурный букет цветов в руках, актеры, продюсеры по обе стороны, жиденькие аплодисменты, затихшие после первого же поклона. Голливуд. Они играли в Голливуд — лимузины, ограждения, красная ковровая дорожка, щелкающие камеры, смокинги.
Мириам заметила, что Бен искал ее глазами среди собравшихся, но сделала вид, будто копается в сумочке.
— Скажи, родной, а Сара проснулась?
— Да, но она опять легла.
Мириам взглянула на часы в телевизоре, на сей раз цифры были видны отчетливо: 8:45. Им уже четверть часа назад надо было сидеть в школе. Когда он умрет, я похороню его в этом костюме, думала она. В гробу он будет лежать в смокинге, и все будут его лицезреть.
— Алекс?
— Да?
— Послушай, Алекс, что мама сейчас скажет. Слушаешь?
— Да.
— Ты сейчас за старшего, сынок. И у тебя маленькая сестренка. Понимаешь?
— Мама, нам надо идти в школу?
— Да, надо. Только спокойно. Не торопитесь.
Сначала ей хотелось послать Алекса с ведром воды в спальню к отцу — пусть выплеснет тому на голову. Но она придумала кое-что получше. И отсюда, за две тысячи километров от дома, решила дать ему незабываемый урок ответственного отцовства.
— Слушай хорошенько, Алекс. Первым делом позвони в школу. Номер — в памяти телефона, на «ш» — «школа». Сумеешь?
— Ну да-а, мам.
Она уловила эту интонацию, устало-досадливую, он с нетерпением слушал маму, объяснявшую вещи, давно ему известные. Ну да ничего.
— А потом скажи учительнице или кто там снимет трубку, что вы с Сарой придете сегодня попозже. Ладно?
Наступила тишина.
— Алекс?
— Ну а что же мне тогда сказать?
— То, что я сказала. Что вы придете позже.
— Нет, что я должен сказать. Почему мы придем позднее. Нас всегда спрашивают. Правда спрашивают.
Рядом с ней что-то зашевелилось. Брюс Кеннеди поднялся в подушках, подтянул простыню к подбородку и сцепил пальцы за головой.
— It’s Monday, so this must be Spain .[137]
Он одарил ее широкой улыбкой, тяжелые набрякшие веки почти закрывали зрачки.
Мириам показала на мобильник и приложила палец к губам.
— Мама?
— Да, милый, слушаю тебя. — Так что же ему надо сказать? Папа лежит в смокинге на постели и не в состоянии отвести нас в школу? В большинстве учителя прекрасно знали, что Алекс и Сара — дети кинорежиссера Бернарда Венгера. Особенно учительницы. Они — с сожалением заключила Мириам — вели себя всегда иначе, кокетливее, когда Бернард Венгер украшал собственной персоной родительское собрание или школьный совет. — Знаешь, что тебе надо бы сделать, пока ты не позвонил в школу? Вы уже позавтракали?
