– ¿Uno o dos? [2] — как всегда с улыбкой спросил Хуан.
— Dos, por favor ,[3] — ответила Мириам. Она наблюдала, как Хуан разбивал яйца о край сковороды, как бережно выливал содержимое рядом с тремя другими, уже плавающими в шкварчащем оливковом масле. И только потом обернулась.
Новенький стоял, засунув руки в карманы шорт. Из-за темных очков не поймешь, куда он смотрел. Черные волосы, гладко зачесанные назад, блестели от бриолина, а поскольку он был на голову ниже ее, сверху она могла видеть кожу, просвечивающую сквозь волосы.
— Usted habla español, — произнес он вдруг, даже не глядя в ее сторону. — ¿Pero no es española, verdad? [4] — Лишь теперь он повернулся к ней, сдвинул очки немного вниз и чуть наклонил голову, так что она смогла рассмотреть его глаза.
Во всевозможных анкетах, с унылой регулярностью появлявшихся в «Космополитен», «Эль» и «Мари-Клер», в ответах на вопрос, что в представителях противоположного пола привлекает в первую очередь, неизменно упоминались глаза. И лишь ближе к концу списка называли, причем в самом произвольном порядке, телесный запах, чувство юмора, губы, нос, внешность в целом.
«Так вот я сначала услышала его голос, — так рассказывала Мириам Лауре, — и только после этого увидела его глаза». Она не могла припомнить, часто ли в журнальных анкетах упоминался голос, но в средней школе у нее был приятель, у которого вроде все было на месте — чудесной лепки голова, длинные светлые волосы, прекрасные глаза, тело, гибкое и сильное; был еще один — с чувством юмора, только вот голос… Звали его Рюбен, и, бывало, когда он нашептывал ей на ушко всяческие нежности, она непроизвольно представляла себе мышку, скребущуюся за плинтусом, а когда окликал ее где-нибудь на улице, ей слышался взвизг мелка по школьной доске. С самого начала Мириам точно знала, что оттянется с Рюбеном по полной программе, но в ее планы не входило слышать такой голос до конца своих дней.
¿Pero no es española, verdad? Этот голос она бы узнала из тысяч других. Несмотря на испанский с сильнейшим американским акцентом, это был голос психически неуравновешенного владельца автомастерской, порешившего свою семью, из «The Moons of July» ,[5] и конечно же вояки-капитана с канонерки из «The Saratoga File» ,[6] а еще голос человека, который под пальмами перл-харборского берега просит руки смертельно раненной Джоди Ламар в «No More Damage» ,[7] и вечно пьяного альпиниста-проводника Джо Роско из «Back to Base» ,
