Она старалась расслабиться, но как могла она сделать это, находясь так близко к Воозу, что слышала его дыхание и ощущала его тепло? Руфь вдыхала запах его тела, смешанный с запахом земли, соломы и ячменя. Она вспомнила запах болезни и страха, который сопровождал Махлона в последние месяцы его жизни. Запах, который источало тело Вооза, был запахом жизни — тяжелого труда, плодов труда, земли, которую Бог дал ему. Его запах и возбуждал, и успокаивал ее.
Руфь сглотнула слюну и закрыла глаза, взволнованная чувствами, которые этот человек пробуждал в ней. Положив руку под щеку, она прислушивалась к стуку собственного сердца, раздающемуся в ушах, и тихому, ровному дыханию мужчины, лежавшему так близко от нее, что его ноги касались ее спины.
* * *
В полночь Вооз проснулся и продолжал спокойно лежать, раздумывая о том, что напугало его. Сон? Он не мог вспомнить его.
Какое-то время он прислушивался к ночной тишине, все было спокойно. Действительно, вокруг царила сверхъестественная тишина. Он слышал, как по другую сторону скирды захрапел работник, и успокоился. Глубоко втянув в себя воздух, он закрыл глаза, намереваясь снова уснуть, но вместо этого проснулся окончательно — он почувствовал в воздухе аромат. Слегка нахмурившись, Вооз принюхался. Снова втянул в себя воздух и подумал, что никогда прежде не слышал такого сладкого запаха. Откуда он? Может, это ночной ветерок донес до него аромат цветов? Нет, этот запах был слишком насыщенный и возбуждающий. Он был похож на аромат благовоний.
Вытянув ногу, Вооз коснулся чьего-то тела. Кто-то, свернувшись клубком, лежал в его ногах. Резко подтянув ногу, он сел и сдернул плащ с незваного гостя. Кто, кроме блудницы, мог прийти на гумно?
Женщина быстро села и повернула к нему голову. Было слишком темно, чтобы Вооз мог разглядеть ее лицо.
— Кто ты? — грубо прошептал он. Он не хотел никого будить.
— Я Руфь, твоя раба.
Сердце Вооза застучало, подобно тяжелому молоту.
— Руфь? — произнес он приглушенным голосом, выдававшим его волнение.
Ее голос дрожал:
— Простри крыло твое на меня, ибо ты родственник.
Вооза бросило в жар, когда его ноги коснулись Руфи. Он едва мог дышать от близости этой женщины и от слов, произнесенных ею. Никогда, предаваясь в одиночестве мечтам, полным желания, Вооз даже не надеялся услышать от Руфи такую просьбу. Знала ли она, как страстно он желал иметь жену, которую будет любить, о которой будет заботиться, жену, которая пойдет за ним и родит ему детей?
