Взволнованная, Руфь весь остаток дня сосредоточенно работала. Она не хотела, чтобы ее интерес к Воозу был неправильно истолкован. Сплетни могли бы повредить его репутации и смутить его. Она не будет смотреть на него, вместо этого она будет молиться о нем.
О, Господи, милосердный Боже, вспомни этого человека за его доброту к несчастным. Да будет его имя в почете не только у этого поколения, но и у грядущего, ибо он Твой верный раб. Он возвещает имя Твое на всяком месте. Он желает угодить Тебе, он послушен Тебе. О, Иегова-ире[7], этот человек — твой послушный раб, через него Ты являешь милосердие и заботу. Я знаю, достаточно того, что Ты всегда рядом с ним, но такой человек, как Вооз, конечно, не должен жить один. Да будет угодно Тебе дать ему все, что желает его сердце… О, Господи…
Руфь непрестанно молилась о своем благодетеле. Работая на поле Вооза, она почти все время думала о нем.
И чем больше она размышляла и молилась о нем, тем яснее видела его доброту.
* * *
Ноеминь тоже горячо молилась. Любовь к Руфи заставила ее забыть свои беды, она желала одного — видеть свою невестку живущей в лучшем месте, чем эта пещера. Ноеминь понимала: настало время прекратить горевать и снова начать жить, как бы тяжело это ни было. Пришло время прямо и честно взглянуть на собственную жизнь, а не продолжать думать об ошибках Елимелеха. Ни одно из ее предположений не сбылось. Разве не уходила Ноеминь из Кирхарешета с мыслью, что вернется в Вифлеем одна? Но вместе с ней пришла Руфь. Разве не думала она, что будет сильно нуждаться? Но Руфь работала в поле, чтобы поддержать свою свекровь. Разве Ноеминь не ожидала, что все ее друзья и родственники или умерли, или ушли из города? Но она нашла полдюжины подруг, Вооза и другого родственника.
Руфь привлекала Вооза. Любой, кто потрудился бы лучше узнать этого мужчину, увидел бы это. Ноеминь же знала его достаточно хорошо, чтобы понять: он не будет ничего предпринимать, дабы завоевать сердце девушки. Он скорее полностью поседеет и потеряет все волосы, чем расскажет о своих чувствах.
А Руфь всю свою жизнь будет заботиться о своей бедной старой свекрови. Она будет работать, пока ее спина не согнется и утроба не высохнет. Она будет работать до изнеможения, пока Ноеминь не последует за своими предками. И что тогда будет с несчастной девушкой? Неужели Ноеминь будет сидеть и смотреть, как Руфь собирает колосья на чужих полях, вместо того чтобы управлять своим домом и растить детей для Господа? Неужели она ничего не сделает ради будущего своей невестки? Разве не обязана мать поддерживать семейный огонь? Кто кроме нее и Бога позаботится об этой прекрасной молодой женщине?
