Однако прежде чем кир-Анастасис смог начать чтение письма, он увидел, как красавица Екатерина, невеста Константина, приближается к нему. Он чуть было не растерялся, подумав, что все то, о чем прилюдно рассказал Константин, побудило ее поменять свое отношение к нему. Так же подумал и выходящий в этот момент из алтаря отец Василий. Но кир-Анастасис сразу же постарался ее успокоить, по-отечески взяв за руку и этим жестом как бы говоря: «Не бойся, не переживай, я здесь, рядом с тобой…»
Екатерина вытерла слезы и с трудом промолвила, что хочет всем о чем-то рассказать. Отец Василий согласно кивнул головой. После краткой паузы, глубоко вздохнув, она заговорила:
— Честный отче! Дорогие мои соседи! Не буду скрывать, что, слушая Константина, повествующего о своей прежней жизни и о знакомстве с юродивым, я от стыда хотела сбежать отсюда… Очень сильный искушающий помысл[20] сверлил мой ум, говоря: «Какую семью ты создашь с ним? Подумай о своих детях, которые наверняка не будут рады твоему выбору. Задумайся над тем, какую боль ты причинишь своим родителям, которые уже сейчас противятся этому браку, никак не желая, чтобы он осуществился. Своим выбором ты буквально обрекаешь на медленную смерть своих добродетельных родителей. Пожалей несчастного отца своего, пожалей глубоко скорбящую мамочку свою, пожалей братьев и сестер своих! Чем они перед тобой провинились, что должны будут нести на своих плечах плоды твоей безрассудности? А если узнают еще и в твоей деревне на Крите, что ты взяла себе в мужья гомосексуалиста, представляешь, какой позор будет? Поэтому оставь Константина, он достоин такой участи. Образумься, Екатерина! Не исключай и такого вполне вероятного варианта, что после возникновения первых трудностей в браке он снова вернется к первоначальному образу жизни и снова всецело предастся своему пороку. Ведь пагубную привычку трудно искоренить. Что ты тогда будешь делать? Будешь искать второго юродивого Иоанна, который бы спас его снова? Итак, рассуди здраво, встань и уходи сейчас же, пока не поздно. Посмотри на лица окружающих, с какой насмешкой они на тебя смотрят! Словно хотят тебе сказать нечто по поводу преступления, которое ты собралась совершить по отношению к самой себе. Вот, смотри, некоторые уже перешептываются и, наверное, говорят: „Бедная девушка! Какая же Голгофа ждет ее в жизни с этим человеком!..“»
Об этом и о многом другом думала я, слушая Константина, рассказывавшего о своей прежней жизни. Это искушение было настолько сильным, что мне казалось, будто какой-то человек громко нашептывает мне на ухо! Впервые в жизни испытала я столь сильное внутреннее давление на меня, на мою волю. И потому я тотчас решительно поднялась со своего места с намерением уйти отсюда. Взглянула на дверь, затем на Константина и увидела, что он плачет… И тут я пришла в себя: «Что же я собралась сделать?» Я вспомнила о том, что все, о чем говорил мне этот странный голос, этот настойчивый искушающий помысл, уже происходило с Константином в тот самый момент, когда он в присутствии юродивого Иоанна сделал мне предложение выйти за него замуж, как он позже признался. Следовательно, это не было чем-то новым. Константин уже тогда мне говорил, что жизнь с ним будет нелегкой. В то же время он прямо мне сказал, что, если б я согласилась выйти за него замуж, нам было бы лучше переселиться в другой район или уехать за границу. Так зачем же я сейчас столь болезненно все воспринимаю?
