Конечно, хозяйство в Молодом Месяце и без нее шло заведенным порядком — хотя тетя Элизабет считала, что это совершенно невозможно, — но гораздо сложнее было придумать, как ее развлечь. Тетя Элизабет волновалась и страдала из-за вынужденной праздности, не могла сама много читать, не любила, когда ей читали вслух, была уверена, что все катится в пропасть, и что она останется хромой и никому не нужной до конца своих дней, и что доктор Бернли — старый дурак, и что Лора не сумеет правильно уложить яблоки на хранение, чтобы они не испортились зимой, и что батрак обманет кузена Джимми.
— Тетя Элизабет, не хотите послушать небольшой рассказ, который я дописала сегодня? — спросила Эмили однажды вечером. — Может быть, он вас развлечет.
— Какая-нибудь глупая любовная история? — спросила тетя Элизабет нелюбезно.
— Никакой любви. Чистая комедия.
— Что ж, послушаю. Может быть, время скоротаю.
Эмили прочитала рассказ. Тетя Элизабет ничего не сказала, но на следующий день неуверенно спросила:
— А есть… еще что-нибудь дальше… к тому рассказу, что ты читала вчера вечером?
— Нет.
— Ну, если бы было продолжение, я не отказалась бы послушать. Он вроде как отвлек меня от моих мыслей. И люди в нем показались мне… вроде как… настоящими. Наверное, именно поэтому мне… вроде как… хочется узнать, что было с ними дальше, — заключила тетя Элизабет, словно извиняясь за свою слабость.
— Я напишу для вас еще один рассказ о них, — пообещала Эмили.
Когда новый рассказ был написан и прочитан, тетя Элизабет заметила, что была бы не прочь услышать и третий.
— Эти Апплгаты очень забавны, — сказала она. — Среди моих знакомых были люди, похожие на них. И тот маленький мальчик, Джерри Стоув… Что стало с ним, когда он подрос, бедный ребенок?
В тот же вечер у Эмили возник отличный план. Она праздно сидела у окна своей комнаты, довольно уныло глядя на холодные луга и серые холмы, над которыми дул наводящий тоску, пронизывающий ветер. Ей было слышно, как шуршат под его порывами сухие листья возле ограды сада. Упало несколько больших белых снежинок.
В тот день она получила письмо от Илзи. Картина Тедди «Улыбающаяся девушка» произвела настоящую сенсацию на одной из художественных выставок в Монреале и была отобрана для демонстрации в Парижском салоне[53].
«Я вернулась с побережья как раз вовремя, чтобы увидеть ее в последний день перед закрытием выставки, — писала Илзи. — И на ней изображена ты, Эмили. Да, ты. Тот старый портрет, который он сделал много лет назад, только завершенный и приукрашенный, ну тот, из-за которого ты так злилась на твою тетю Нэнси, когда она оставила его у себя, помнишь? Так что ты теперь улыбаешься с холста Тедди. Критики наговорили немало всего на своем профессиональном жаргоне о красках, и о технике, и „восприятии“. А один сказал: „Улыбка девушки на этом портрете будет так же знаменита, как улыбка Моны Лизы“. Я сама сто раз видела эту улыбку на твоем лице, Эмили — когда ты смотрела на то незримое, что называла своей
