— Мы не подаем бедным! — громко вскрикнул юноша с красными волосами и уже стал возвращаться в дом, но вот его напарник замер, словно изваяние. Фигура пришельца странным образом манила к себе, как магнит притягивает железо, в ней чувствовалось что-то родное, что-то свое, будто стоишь перед родным отцом. И тогда мужчина просто нажал на кнопку, вблизи колонны… ворота со скрипом отворились. Огненноволосый страшно оскалился, но его «противник» сам чуть не набросился на него, доказывая правильность своего решения.
— Не ори! Знаю я, посмотри на него… внимательней! Его нельзя просто прогнать!!!
Хоть и казался он безумцем, но его юный друг все-таки еще раз взглянул на бродягу и с испугом заметил, что тот уже на пол пути к крыльцу. Старик шел быстро, но размеренно, гордо, высоко подняв голову и посох. Когда он понял, что к нему прикованы взгляды хозяев, он откинул капюшон. Тот, что помоложе странно недовольно сплюнул и выступил вперед, старший прижался к стене здания, боясь упасть ничком.
— Ой, посмотрите! Блудный сын вернулся! — сказал подросток и презрительно улыбнулся, довольный свежей шутке.
— Серафим…
— Он уже серафим без крыльев! — вновь, он прервал рассуждения своего друга, взмахнув широкой челкой кровавых волос. Фьюзер тем временем остановился у самого крыльца, взирая на фигуру у стены, абсолютно не обращая внимания на дерзкого мальчишку, возвышающегося над ним.
— … Я тебя спрашиваю, ты чего приперся?
— Как твой Магмар, Цен? — любезно спросил Шип своего давнего товарища, к которому постепенно возвращалась способность соображать.
— Он убежал… я его отпустил… давно еще. Говорят, он сейчас в каких-то заброшенных шахтах живет…
— Издеваться вздумал?! — напарник не унимался, уже готовый ударить старика, но что-то его волшебным образом удерживало.
Лишь теперь Фьюзер соизволил направить свой взор на другого члена семьи Бледного Медведя, он смотрел долго и упрямо, пока его цель испуганно не отшатнулась, тогда он заговорил:
— Я пришел к Медведю, думаю мы найдем общий язык — идти мне больше некуда.
— А утра дождаться не мог? — довольно скромно переспросил охранник, найдя совершенно не тот вопрос, что требовался.
— Конечно нет, дело не терпит отлагательств…
Серафим чуть склонил голову и гордо поднялся по ступенькам на крыльцо, пред ним расступились и он уже шел к дверям, как вдруг в его грудь уперся черный, холодный ствол пистолета. Напротив стоял Цен, сдерживая слезы, сквозь зубы, трудясь над каждым словом, он противостоял моральному превосходству былого напарника.
