Кажется, беглецы и не думали останавливаться. Никаких свидетельств их лагерей, замечено не было. Вероятно за это время они уже ушли далеко на запад вдоль гор, ближе к Миркфилду, но Уэйн не сомневался, что им легко удастся проследить за ним — они будто специально, но оставляли свидетельства своей дороги: страшные послания в виде невинно убиенных монстров. Последнее из таких, значилось ненамного выше, в скалу на гвозди был посажен бедный Снизел.
Поджидая утра, они тратили почти все свое время на сон — кроме тех часов, что проводили за обсуждением дальнейших планов. Говорили мало — ничего добавить к сказанному ранее они уже не могли; однако всех троих грызло неотступное сомнение — что, из этого похода они не вернутся, Венки все чаще уединялся где-нибудь подальше, курил и о чем-то говорил со своим Хаундумом. Но сделать сейчас они все равно ничего не могли, а за годы странствия даже Уэйн овладел искусством бесстрастного, терпеливого ожидания, пускай возможно и бессмысленного, в любом случае он был твердо уверен, все хорошо или плохо закончится.
Торерос появился в ночь третьего дня, когда на страже стоял Уэйн.
Прозрачный язык вьюги лизнул мелкий камень у его ног, обутых в сапоги, из красной кожи, на плечах тяжело висел такой же тугой и длинный плащ, на голове — круглая, неимоверно большая шляпа. Внезапно заболело где-то под сердцем. Боль была недавней и привычной, и он неторопливым, давно заученным движением протянул руку к поясу, и его пальцы нашарили рукоять кинжала, она едва ощутимо отдавала теплом. Уэйн попробовал пошевелиться — не удалось, тело не двигалось. Он понял, что ему остается лишь смотреть и слушать, и прекратил попытки. Это был именно он — это были его руки, его панический азарт на лице, все знакомые с детства черты лица, страшная белоснежная улыбка…
Они обнялись после долгой разлуки, у де Зона даже предательски защипало в носу. Он научился владеть чувствами, заставил себя не думать о таинственных появлениях старого спасителя и его столь же загадочных исчезновениях, не тратить понапрасну силы; но какой же увесистый камень свалился с души Венки Дженерика, когда их разбудил веселый низкий голос Торероса, раздавшийся под прокопченными сводами!
Инквизитор Ирнурийского Ордена отказался от еды, раскупорил лишь им самим привезенную бутылку красного, закурил трубочку и пустился в рассказы. Без всяких происшествий, счастливо миновав и патрули Ледяного Королевства, и бесконечные полки повстанцев, воюющих на юге страны, он добрался до Холодных Гор. В пути он старался узнать побольше о последних нераскрытых убийствах, но безуспешно — люди ожесточенно отмалчивались, некоторые испуганно убежали прочь, едва замечали приближение мужчины в кровавых одеждах. Но главные новости были, конечно же, уже с Холодных Гор, где Тореросу благополучно удалось спугнуть Александра и Натали, едва появившись в долине. На вопросы: «Почему ты не появился сразу?», «Почему ждал целую неделю» и так далее, шаман отвечал понизив голос:
