Ляля хотела вскочить с тахты, на которой лежала, но тут герой обернулся, и она не вскочила.
– Сестренка, – сказал он нежно, даже чуть-чуть виновато, – ты хоть отхлебни глоточек, да?
У него в руках был красивый стакан из темного стекла, в стакане – темная жидкость, уж, наверное, не водка. Немного. Ляля подумала и протянула руку. Взяла стакан – и пальцы прилипли. Пальцы были в чем-то красном, липком, как вишневый сироп. И герой посмотрел на ее руку.
– Я сейчас помою, ладно? – сказала Ляля. Она смутилась и не понимала, где это так перемазалась.
– Сейчас помоешь, сестренка, – кивнул герой. – Но сначала выпей.
Ляля понюхала жидкость в стакане. Пахло терпко, сладко и очень славно. И выпить вдруг захотелось ужасно. Ляля быстро глотнула, как воды – когда умираешь от жажды, было сладко и чудесно, совсем не похоже на вино, которым угощали подруги на днях рождения. Очень вкусно. И Ляля допила до конца и улыбнулась – а герой, как ей показалось, вздохнул облегченно.
Тогда Ляля вернула стакан и скинула чужой плащ.
Под плащом героя оказалась ее курточка, которая раньше была белой с черными пятнышками, как у далматинцев на шкурке. И она вся была рваная, в черных разрезах и в этой штуке – в вишневом сиропе, липкая и местами засохшая, и мягкий ворсик топорщился грязной крысиной щетиной.
Ляля встала с тахты. Посмотрела на себя. Гадкий сироп, стекая с куртки, испачкал юбку, брызнул на туфли. Совсем не романтический вид. К тому же на покрывале, где она лежала, остались эти пятна, красные и смазанные, как будто по нему размазали жидкий томатный соус.
– Я тут вымазалась где-то…
И лицо героя снова стало напряженным.
– Слушай, сестренка, ты иди в ванную, да? Под душ. А я поищу, что тебе надеть пока. А потом придумаем. Ты не переживай, да? Кое-что отстирается, наверное…
Ляля почему-то и не подумала возражать. Гостеприимный хозяин тем временем рылся в шкафу, из которого торчал рукав, сунул рукав куда-то в глубину, вытащил очень большую чистую рубашку цвета хаки и спортивные брюки – еще больше, так что Ляля рассмеялась и он улыбнулся. Разыскал широкое полотенце. Проводил Лялю по захламленному коридору в ванную, где были два разных шкафчика с содранными с дверец зеркалами – один совсем обшарпанный, а второй терпимый.
– Это мой, – показал герой тот, что выглядел лучше. – Ты бери мыло отсюда, сестренка… или шампунь – что понадобится. Не стесняйся, да? – и закрыл дверь.
Ляля защелкнула задвижку и стала раздеваться. Курточка присохла к синему джемперу, джемпер – к любимой блузке кремового шелка. Разрезы доставали до самой кожи, сквозь блузку – и блузка была насквозь пропитана этим красным, липким и омерзительным, которое пахло вовсе не сиропом, а…
