— А супруга? Чем она занимается? И сколько ей лет?
— Тридцать девять. Она вышла за меня замуж, когда ей было чуть больше двадцати и она училась в медицинском на пятом курсе. Потом работала некоторое время врачом, но после рождения дочери я решил, что будет правильно, если она уйдет с работы и займется воспитанием ребенка. К тому времени я был уже начальником управления Министерства экономики. Мне было двадцать девять лет. У нас с ней шесть лет разницы.
— В Москве она работает?
— Конечно нет. Сначала мы получали гражданство, потом пытались прятаться от старых властей, сейчас от новых. Все перемешалось, — вздохнул Пурлиев.
— И молодая женщина столько лет сидит дома?
— Она не сидит дома, — мрачно пояснил гость, — ездит по курортам, у нее есть подруги, отдыхает в Крыму, где мы купили небольшой домик на побережье. Не беспокойтесь, она не скучает. Не нужно думать о ее работе, главное — обеспечить ее безопасность.
— Вы говорили, что боитесь за них, а сейчас вспомнили, что они отдыхают в Крыму и часто ездят за границу, — заметил Дронго.
— Это было раньше, — быстро произнес Пурлиев, — сейчас они постоянно дома и никуда не выезжают. Я понимаю, что от нынешних властей в Ашхабаде можно ждать любой пакости. Особенно после того, как я начал активно поддерживать оппозицию.
— Давно?
— Что? — заерзал в кресле гость.
— Давно вы начали поддерживать оппозицию? — уточнил Дронго. — Вы ведь сказали, что не были замешаны ни в чем подобном и вас несправедливо обвинили. Подобные расхождения могут отбить у меня охоту заниматься вашим делом.
Пурлиев нахмурился.
— Тогда — да, а сейчас я действительно их поддерживаю. И хочу, чтобы в нашей стране начались по-настоящему демократические перемены, — несколько пафосно воскликнул он.
Дронго переглянулся с Вейдеманисом и спросил:
— Когда это началось?
— Примерно два месяца назад.
— И вы сразу решили обратиться ко мне за помощью?
— Да, именно так.
— Тогда я не совсем понимаю, зачем вы им нужны. «Великий вождь» уже умер, а новому лидеру вы не должны быть интересны.
— Я поддерживаю связи с демократическими группировками туркменской оппозиции в Москве, — настойчиво повторил Пурлиев. — Возможно, им это не понравилось, и они решили таким образом меня запугать.
— Никому не нравится, когда кто-то спонсирует деятельность оппозиции, — заметил эксперт.
Пурлиев дернулся и хрипло произнес:
— С вами опасно разговаривать, вы словно читаете мои мысли. Вы согласны мне помочь и завтра приехать к нам в Жуковку?
