Грег рассмеялся.
— Пошли!
Аличе гордо отвернулась от протянутой руки и полезла наверх, стиснув зубы от боли. Все тело ныло после того, как этот «Малыш» протащил ее по буграм. Запястье горело, исколотые колючками губы болели и распухли. Ну и ночка!
Ложиться досыпать не имело никакого смысла. Лес гремел от птичьего пения. Солнце светило сквозь ветки. Аличе бросало то в жар, то в холод. Грег посматривал на нее с беспокойством.
— Ты здорова? Дойдешь до деревни?
— Дойду, — буркнула она. — Не беспокойся.
Аличе вовсе не смирилась. Хорошо, дойдем вместе до деревни. А там посмотрим, как он попытается ее принудить, если она решит остаться!
Глава 5
Великое Превращение
Небо за витражным стеклом в мелком свинцовом переплете было алым и холодным, сизые тени башен располосовали Каррено. Даниэль распахнул окно на верхнем этаже своей башни, впуская свежий ветер в замысловатую помесь кухни и библиотеки, что звалась алхимической лабораторией. Заходящее солнце пробежалось по длинной столешнице, уставленной котелками, ступками, фаянсовыми сосудами, колбами, тиглями и ретортами. От порыва ветра с каменного пола поднялась пыль — желтая, со вспыхивающими в ней блестящими металлическими крошками. Зашелестели и задвигались, как живые, страницы фолиантов, разложенных по всем свободным стульям и табуретам, с десятками закладок на нужных местах, со схемами, пентаграммами и символическими рисунками. Взметнулась зола из «гнезда», черной тучкой окутала атанор — живое сердце лаборатории.
Даниэль посмотрел на атанор, и в уголках его рта возникли горькие складки. Алхимическая печь почти остыла. В нижней части не гудел огонь, над крышкой рефлектора не курились струйки пара, говорящие о непрерывном процессе превращения вещества. То, что много месяцев зрело внутри, укутанное золой, в герметичной стеклянной колбе, остыло и умерло. «Было убито, — поправил себя Даниэль, любивший точные формулировки. — Мной».
Высокий и худой, с грустными глазами и аскетичным лицом, которое казалось особенно бледным на фоне темных волос и просторной неряшливой черной мантии, он выглядел классическим ученым. Недавно Даниэль, к своему удивлению, был назначен придворным алхимиком и вошел в малый совет герцога, но почести его не слишком изменили — он и без того был высокого мнения о себе, своем уме и своих талантах.
А интересовала его только наука. По крайней мере, сам он до недавнего времени был в этом убежден. Но сейчас он стоял, опустив руки и ссутулив плечи, и горестно смотрел на остывающий атанор.
