Краснокожие | страница 26
Но самым любимым спортом и развлечением индейцев являются скачки. С лошадью индеец сживается с тех пор, как он начинает ходить. Это верный и лучший друг индейца с незапамятных времен. И индеец в трудную минуту жизни скорее сам будет голодать, потуже затянет свой пояс, чем заставит голодать своего друга. Правда есть и такие области, где индейцы обнищали, там у них нет ни лугов ни пастбищ, нет поля, где бы они могли посеять себе хотя несколько грядок кукурузы; там понемногу стали выводиться и лошади, или если они и есть, то так же жалки и худы, как и их хозяева-индейцы. Там уж не до скачек, там, впрочем и не до игр: вечно голодные, истощенные, еле двигающиеся, вымирающие индейцы не могут там думать уж об играх. Но там, где у индейца остался лес и луг, там сохранился и верный друг его — лошадь.
Скачки.
И индеец и лошадь, кажется, вполне понимают друг друга, понимают с первого взгляда. Умному животному не нужно кнута или плети, — достаточно взгляда хозяина, достаточно его слова.
Маленькие мохнатые лошадки выведены на опушку леса к полю. Около них собрался народ из вигвамов, все как будто участвуют в том оживлении, которое охватило молодежь. Лошади готовы. Каждая из них понимает, в чем дело. Вот на спину ее вскакивает тот, которого она знает так давно, который постоянно ласково и серьезно с нею беседует. Лошади стоят смирно, редко какая из них переступит ногами, все застыли в напряжении. Еще минута, раздался крик, этот дикий, резкий, проникающий, кажется, во все фибры тела крик, легкий удар ног, и лошадь вынесла вцепившегося в нее и как бы слившегося с ней седока далеко за линию. Ни рвы ни изгороди не служат препятствием для этого бешеного бега. Все дальше и дальше мчатся лихие наездники. Они не стараются употреблять хитрости, лукавства, чтобы опередить противника, не загоняют до-смерти своего друга, на котором так цепко сидят, — нет. Весь вопрос только в том, кто смелее, кто лучше воспитал свою лошадь и приучил ее к быстрому, трудному с препятствиями бегу.
Кончат одни бешеную скачку, на смену им являются свежие, другие. У всех серьезные, важные лица, каждый с трепетом думает, что-то скажут их мудрые, старые вожди о них.
Солнце уже утомилось, медленно идет оно к западу, тени становятся все длиннее и длиннее, кончается день игр. Уставшие, но довольные и возбужденные, понемногу расходятся по своим вигвамам юноши и старики. Еще завтра будет день, завтра будут и игры.
Небо высыпало звездами, бросающими свой мягкий, ласковый свет сквозь темную листву деревьев. Кругом торжественно, тихо. Не нарушают этой тишины сидящие у вигвамов индейцы. Молча посасывают они свои длинные трубки и посылают дым мира к небесам.
