Поздно вечером Тамаре принесли телеграмму. Бен кратко сообщал, что он выяснил номер телефона таверны «Фалкон-Армс», и просил ее, если она сможет, быть там в восемь часов вечера. Бен хотел позвонить ей в это время.
Эта телеграмма, звучавшая как известие из другого мира, окончательно вернула Тамару к жизни, и она сложила бумагу с чувством удовлетворения. Как хорошо снова поговорить с Беном. Она удивилась, что так сильно оторвалась за эту неделю от лондонской жизни, что само по себе было совсем неплохо. Лондон был реальностью, а Фалкон-Уэрри в ее жизни — всего лишь преходящий момент, ничего больше.
Тим О’Коннор был несказанно рад угостить Тамару стаканчиком в своем заведении, пока она ждала звонка, а когда Бен, наконец, позвонил, он тактично удалился к другим посетителям, чтобы не мешать разговору.
Услышав звучавший издалека глухой голос, Тамара тепло и радостно воскликнула:
— Ты не представляешь, как я рада услышать тебя, Бен!
Бен рассмеялся.
— Тебе следует уезжать почаще, — пошутил он. — Серьезно, любовь моя, я страшно соскучился по тебе! А ты?
Скучала ли она? Или он, как ее жизнь в Лондоне, стал для нее чем-то нереальным и далеким?
— Конечно! Конечно, глупый! — тепло ответила она, заставляя себя саму в это поверить. — Ну а как ты?
— Думаю, что в порядке.
— Ты видел что-нибудь интересное?
— Да нет. Ведь я все это время жил дома, — ответил он несколько мрачно. У него была в городе квартира, но когда он сказал «дома», Тамара поняла, что Бен имел в виду дом своей семьи в Кембридже.
— Да? А почему?
— Видишь ли, на днях был день рождения Маргарет, и, естественно, папа устроил в ее честь большой прием. Само собой подразумевалось, что я непременно должен был на нем присутствовать. Вот с тех пор я и сижу здесь. Ты же знаешь мою мать!
Да, Тамара знала. Мистер Гастингс нисколько ее не беспокоил, но миссис Гастингс понять было труднее. Женщина с двумя взрослыми детьми (Маргарет была младшей сестрой Бена), с великолепным домом и бессчетным количеством денег, она должна была бы быть счастлива, но вместо этого миссис Гастингс беспрестанно жаловалась на пустоту своей жизни и властно руководила жизнью своих детей. Она ревновала к каждому, кто претендовал на внимание Маргарет или Бена и таким образом посягал на ее материнские чувства. Как неизбежное следствие, присутствие Тамары отнюдь не вызывало у нее энтузиазма.
— Понятно, — сказала Тамара. — Ты звонишь оттуда?
— Да. Сегодня вечером я просто сходил с ума. Я не мог не поговорить с тобой. Почему ты не ответила на мое письмо?
