К середине дня в Духовный центр начали подтягиваться верующие. Пассажиров среди них было немного, все больше служащие аэропорта — техники и механики в синих спецовках, охранники, почти все чернокожие и все без исключения весьма мускулистые, радисты и телефонисты с крестами на шее. Однако появились и гражданские лица — красотка-монахиня из Ливана, пара болгар — мать со взрослым сыном, тщедушный бородатенький человечек эфиопского вида — его красные глаза выражали ужас перед небесной бездной и страх воздушной болезни, отчего он и желал перед вылетом получить отпущение грехов у священника, за которого Феррер, скрепя сердце, отказался себя выдать.
Где-то к полудню прибыл фургон с Раджпутеком. Контейнеры были погружены в него, а затем выгружены в галерее и аккуратно сложены в заднем помещении, после чего Феррер пешком отправился домой. Покидая галерею, он бросил взгляд на стройку, желая узнать, насколько она продвинулась: похоже, котлован уже вырыли, рядом установили металлические бараки для машин и людей, и теперь строители монтировали два огромных желтых крана с помощью третьего, красного и поменьше. Вероятно, в будние дни шум здесь стоял адский, интересно будет проверить.
А пока что в это летнее воскресенье тишина в Париже слегка напоминала безмолвие северных ледяных просторов, с той лишь разницей, что вместо белого льда здесь чернел асфальт, уже чуточку растопленный солнцем. Очутившись на своей площадке, Феррер подивился отсутствию запаха «Extatics Elixir» — городская тишь словно поглотила его вместе со всем остальным. Наведя справки у консьержки, он узнал, что Беранжера Эйсенман в его отсутствие съехала с квартиры. Значит, нет у него теперь рядом столь удобной подружки. Феррер воспринял эту новость довольно стойко; распаковав вещи, он обнаружил, что песец, взятый с «Нешилика», безнадежно осыпался, а облысевшая кожа при нормальной температуре превратилась в зловонный, съеженный лоскут. Феррер немедленно выбросил шкурку и только после этого занялся почтой.
Его ждала целая груда конвертов, но когда он уладил платежки и повыбрасывал извещения, приглашения, циркуляры и рекламные буклеты, перед ним осталась только одна бумажка — повестка из Дворца Правосудия, вызывающая Феррера через три месяца, 10 октября, на очередное заседание по поводу его развода с Сюзанной. Итак, официально он останется вовсе без жены, но мы же знаем Феррера — долго это не продлится. У него не заржавеет.
