Интерес к вопросу о происхождении варягов вполне вписывался в общую направленность научных интересов Лейбница. Исследуя произведения греческих и латинских авторов, он сформулировал задачу отыскать «origines populorum» (начало народов). Лейбниц понимал этногенез как процесс формирования языка, для него генеалогическая схема развития языка вполне соответствовала схеме этнического развития. О вендах, населявших Северную Германию, он писал в письме генералу Брюсу от 23 ноября 1712 года.[121] Позднее М.В. Ломоносов возводил вендский и русский языки к единому лингвистическому корню.
Традиционную точку зрения выразил Е.П. Новиков, русский посол в Константинополе и Вене, который до дипломатической службы защитил диссертацию по вендским наречиям. Он полагал, что они являются переходной ступенью между русским языком и западнославянскими языками чехов и поляков.[122] В сегодняшней науке данная точка не является столь очевидной.
Языковая проблема, вне сомнения, даже сейчас является одной из основных в проблеме происхождения Руси. В современном языкознании существенную аргументацию получает версия, что славянский язык на южном побережье Балтики не был для варягов родным. «Во всяком случае, — как справедливо отмечал А.Г. Кузьмин, — необходимо считаться с возможностью, что здесь присутствовал особый язык, отличный и от славянского, и от балтских».[123] Проблема, конечно, требует отдельного изучения. Языковые взаимосвязи всегда сложны, и исследовать их не просто. Но о происхождении языка новгородского населения из среднеевропейского региона говорят данные топонимики и лексические материалы, полученные при анализе берестяных грамот.[124]
Л. Лецеевич обратил внимание на то, что некоторые особенности новгородского и псковского диалектов вообще не встречаются у других восточнославянских групп, а в некоторых деталях северно-русского и европейского фольклора содержатся параллели.[125]
В полной мере все лингвистические сомнения относятся и к более раннему (родственному варягам) вендо-вандальскому населению. Цельных памятников вандальского языка до нас не дошло; мы имеем только ряд собственных имён и начало одной вандальской молитвы. Этих скудных сведений явно не достаточно, чтобы составить полную фонетическую картину вандальского языка.[126]
Лингвистические и генеалогические проблемы находятся в сложной взаимосвязи. Сравнительное языкознание зачастую допускает существенную ошибку, полагая, что народы, говорящие на одном языке, имеют также общее происхождение. Раса и язык не всегда совпадают.
