На самом деле у этих событий была своя предыстория. В период с 26 августа по 16 сентября 1905 года Карл Хаусхофер принимал участие в осенних маневрах баварской кавалерийской дивизии, которые проходили на пространстве между реками Инн и Ильц. По итогам этих маневров он подготовил брошюру, которая была напечатана в 1907 году. В ней Хаусхофер весьма лестно отозвался о действиях своего командира, генерал-майора Германа фон Гебзаттеля. При этом было аккуратно указано на просчеты, допущенные другими генералами. Казалось бы, кроме небольшой ревности, эта брошюра не могла вызвать никаких нареканий. Однако один из генералов, которого Хаусхофер подверг критике, вскоре стал в Баварии начальником генерального штаба. Речь шла о Карле фон Эндресе. Тот не забыл вольностей Хаусхофера и решил его «наказать», но в такой форме, чтобы это не выглядело как взыскание. Во-первых, Карл Хаусхофер был весьма уязвим, поскольку начал преподавать в военной академии. Во-вторых, было общеизвестно, что он был очень привязан к Мюнхену. В итоге 27 января 1907 года, в середине учебного семестра, фон Эндрес отдал приказ перевести Хаусхофера в штаб дивизии, которая располагалась в Линдау. С формальной точки зрения это было досрочное повышение. Однако же на практике означало, что Карл Хаусхофер больше не мог видеть тяжело больного отца. Кроме того, Линдау в то время был обыкновенным гарнизонным городком, где едва ли можно было продолжить карьеру преподавателя военной академии. Мюнхенский дом, в котором супруги Хаусхофер прожили более десяти лет, пришлось продать. В этих условиях у Карла было только две перспективы. Либо надолго застрять в Линдау, дожидаясь перестановок в военном министерстве Баварии, либо же пытаться пробиться в Берлин. Второй вариант казался почти безнадежным. В это время он узнал о том, что в Константинополь требовался военный атташе. Хаусхофер, не желавший оставаться в Линдау, поначалу загорелся этой идеей. Однако вскоре он выяснил, что эта работа являлась обыкновенной дипломатической рутиной. Однако Хаусхоферы к тому времени уже считали себя «кочевниками». Они покинули насиженное место в Мюнхене, а многолетнее пребывание в мелком городке их вовсе не прельщало.
В указанный период произошло то, что Марта Хаусхофер позже назвала «знаком судьбы». В феврале 1907 года Карл Хаусхофер по делам направился в Мюнхен, что позволило ему также навестить своего тяжелобольного отца. Воспользовавшись случаем, он заглянул к своему старому приятелю. Однако тот был болен. В считаные часы заболел сам Хаусхофер. Осмотреть больного прибыл граф Генрих Люксбург. Он же сообщил, что военное министерство Баварии намеревается направить в Японию перспективного офицера, для чего разыскивался доброволец. «Кочевник» Хаусхофер сразу же решил использовать полученную информацию. Когда он принес в министерство свое заявление, то там уже имелось около сотни таких же. Принимая во внимание, что даже после тщательного отбора «конкурс» составлял пятьдесят человек на место, можно было бы предположить, что шансы Хаусхофера были крайне низки. Проблема заключалась также в том, что командировать в Японию планировалось офицера-холостяка. В данном случае Бавария должна была ориентироваться на Пруссию, а прусское военное министерство направляло на Дальний Восток либо неженатых офицеров, либо же требовало, чтобы те оставляли своих жен в Германии. При всем том Хаусхофер выгодно выделялся на общем фоне своим доскональным знанием событий Русско-японской войны и деталей японо-китайских дипломатических отношений. Поэтому выбор пал все-таки на него. Ему было даже разрешено взять с собой супругу, хотя в обычной военной практике она бы рассматривалась как «помеха» для несения службы. Впрочем, двух сыновей на пару лет пришлось оставить на попечение бабушек и дедушек.
