В ней постепенно поднималось нешуточное раздражение.
— Смотрите доиграетесь, — проворчала она сквозь зубы.
Сохраняя общее направление движения к набережной Фонтанки, к дому, она стала уводить их с хорошо освещенных улиц в глухие переулки в окрестностях Сенной площади, где успела когда-то пожить и знала лабиринты дворов не хуже, чем залы своей галереи. Полное безлюдье и скверное освещение склонили преследователей к более активным действиям. Немного обогнав ее, они остановились, и Карина оказалась лицом к лицу с вышедшим из машины парнем.
— Ну хватит, — сказала она, незаметно расстегивая сумку и опуская в нее руку.
— Вот и я говорю, хватит. — Парень сделал шаг вперед, обдав Карину запахом спиртного.
И тут ее осенило: эти люди не выполняли никакого задания, они были просто подвыпившими хамами и хотели раздобыть себе на ночь женщину. Она вдруг почувствовала себя дурой, отчего разозлилась еще больше.
Парень же вдохновился мелькнувшей на ее лице растерянностью: с неожиданной для пьяного резкостью он прыгнул и, плотно обхватив ее поперек туловища, приподнял над землей и понес к машине, задняя дверца которой была уже предупредительно открыта его напарником.
Карина успела снять пистолет с предохранителя, но не вытащить его из сумки, а теперь ее руки оказались прижатыми к корпусу его удушающей потной хваткой. К счастью, ее указательный палец остался на спуске, и она в каком-то смысле чувствовала себя хозяйкой положения, поскольку в читанных ею романах стрельба прямо из дамской сумочки была делом обычным. Она уже готовилась спустить курок, но тут у нее возникла серьезная проблема. Вся беда заключалась в том, что ствол пистолета упирался в его живот.
Эта проблема занимала ее давно. И в кино, и в романах постоянно повторялось одно и то же: полицейский стреляет в бегущего человека и убивает его наповал, или персонаж, которого грабят, стреляет почти наобум в грабителя и тоже приканчивает его. Карина всегда пыталась понять, что это — традиция жанра или закон жизни, в силу которого взятое в руки оружие стремится не пугать или ранить, а именно убивать? И вот теперь, в ближайшие две секунды, она должна была самостоятельно решить этот вопрос.
Она пыталась лягаться и извиваться, стремясь хоть немного изменить ситуацию, но парень оказался силен, как горилла, и еще сильнее душил ее в своих мерзких объятиях, так что ей стало казаться сейчас он сломает ей ребра.
— Ну что ты ерзаешь, сучка… куда ты денешься, — ворчал он раздраженно, пристраиваясь поудобнее, чтобы запихнуть ее в салон автомобиля. Этот ублюдок не понимал, что она отчаянно борется за его жизнь.
