— Как я?! — холодно уточнила Мила. В ее груди резко вспыхнул огонь ненависти к человеку, который превратил ее жизнь в бесконечный бег по краю пропасти.
Иван почувствовал, что запахло жаренным, и поспешно начал оправдываться:
— Все, что он тебе говорил обо мне, — это неправда!
— Кто?
— Этот… Алексей! Ты ведь с ним была в ресторане? Вы вместе?
— Какая разница! Ты бросил меня, как завонявшую тряпку, которая больше не годится для вытирания ног! Как ты… посмел так со мной поступить?! Оставить меня… без всего! Я… я ненавижу тебя!
Мила зарыдала так громко, что Иван, растерявшись, вжался в спинку скрипучего стула. Глаза его бегали из стороны сторону, он придумывал, о чем говорить дальше.
— Почему ты сбежал?
— У меня не было выхода! Он мне угрожал!
— Кто?
— Этот твой… Это все вышло само собой! Я не хотел тебя ставить на кон, но…
— Ставить на кон?! Ты меня поставил на кон?! — воскликнула Мила, не веря собственным ушам. Она со всей силы влепила ему пощечину, и он слетел со стула.
— Я понимаю, что ты в ярости, но я… сделал это и для тебя в том числе!
— Кто я для тебя была? Крепостная крестьянка? Хочу — продаю, хочу — в карты проиграю, — не унималась Мила.
Заикаясь, Иван поведал, что в тот вечер ему угрожали, а если бы его убили, то и она могла пострадать.
— Тебя могли сделать наложницей, шлюхой где-нибудь при гостинице или вообще в каком-нибудь в гареме!
Мила рассмеялась, думая о том, что, по большому счету, именно это с ней и случилось.
— Я так скучал! — прохрипел Иван, уткнувшись в ее колени. Она смотрела на него сверху безразлично. Ей казалось, что это сон, странный путаный сон. Или затянувшийся спектакль, который никак не закончится.
— Где мои документы?
— Не знаю! В нашей квартире устроили настоящий бедлам! Но… мы можем их восстановить. На это потребуется какое-то время…
— Как я оказалась в гостинице? В тот вечер ты подарил мне кольцо, мы сидели…
— Да, да! Они нам что-то подсыпали в шампанское.
Мила кивнула, ее последние воспоминания были связаны с бокалами, наполненными пузыристой жидкостью. Затем она почувствовала головокружение и погрузилась в темноту.
— Но ты не пил шампанское! — спохватилась она.
— Разве? — сыграл удивление Иван. — Ну… значит мне что-то подсыпали в то, что я пил… Видишь, ни черта не помню! Память отшибло! Это все не важно, любимая, — прошептал он, целуя руки Милы, безвольно лежащие на коленях. — Главное — мы вместе! Мы начнем все сначала… Достанем денег… где-нибудь… И через несколько месяцев вернем нашу жизнь!
