Только теперь Катя стала понимать весь космический масштаб совершенной ею глупости. И оттого, что она никак не могла придумать, каким образом ей исправить положение, стальные шипы боли еще острее впивались в ее тело и душу.
Вечер, словно огромное насекомое, бесшумно вполз в комнату. Катя с тоской посмотрела в окно и внезапно порывисто вскочила с кровати. Решено: она отправляется на его поиски. Не уехал же он, в конце концов. А раз так она найдет его и извинится перед ним. И не только извинится, но еще и даст клятву, что больше никогда не станет допекать его своими упреками, не будет никогда ничего просить у него, кроме одного: не покидать ее.
В его номере ей никто не открыл, по-видимому, и Павел, протрезвев, тоже выбрался наружу. Она обыскала всю территорию дома отдыха. Где-то на самых задворках обнаружила даже какой-то старый, скособоченный сарай и зачем-то заглянула за него, перепачкавшись не то в краске, не то в грязи. Затем она оказалась на набережной, по которой как всегда плыла неторопливая лава отдыхающих.
Отыскать его в этой толпе было таким же абсолютно безнадежным делом, как иголку в стоге сена. И Катя снова приуныла. Некоторое время она бесцельно двигалась в людском потоке. Внезапно она приняла решение и быстро выскочила из него. Катя спустилась к морю и зашагала по кромке пляжа.
Несмотря на прохладный день, вода сумела удержать вчерашнее тепло и сейчас приятно щекотала ноги. Внезапно она замерла на месте, а ее дыхание остановилось; в несколько метрах от себя она заметила сидящую фигуру. Она еще не рассмотрела ее как следует, но сердце уже подсказало ей: это тот, кого она так страстно ищет. Она бросилась вперед, и через мгновение несколько крупных капель ее слез уже прокладывали русло по его покрытой черноземом майке.
— Катя, ты чего? — воскликнул ошеломленный Артур.
— Зачем ты ушел? — сквозь шлюзы рыдания не без труда удалось ей протолкнуть короткую фразу.
Несколько секунд Артур молчал.
— Тебе было плохо без меня?
— Ужасно.
— Я не предполагал, что ты так расстроишься. Просто я терпеть не могу, когда меня допекают.
— Это я во всем виновата. Ты совершенно прав, я — дура.
Артур никак не прореагировал на прозвучавшую из ее уст собственную самооценку, он гладил волосы Кати и задумчиво смотрел на темный планшет моря.
— Пойдем в номер, — наконец сказал он.
Пока они шли, она смотрела на него лучащимися от счастья глазами, как преданная собачка смотрит на хозяина. Наконец захлопнувшаяся на замок дверь, отгородила их от остального, ненужного им в этот день мира.
