Его губы плотно запечатали ее рот, язык Артура влез внутрь него и встретился с другим уже поджидающим его язычком. Катя гладила член Артура, который почти мгновенно вырос и теперь упирался ей в живот. Она не стал ждать, пока Артур выступит перед ней с ходатайством поцеловать его, а сама стала покрывать его гроздями легких и нежных, как прикосновение бабочки, поцелуев.
Затем они поменялись ролями; Артур встал перед ней на колени и стал двигать губами вдоль ее царских врат в царство наслаждения и блаженства. Она зажмурила глаза, сосредотачиваясь на источаемом этим участком тела током удовольствия. Не в силах больше сдерживаться, она наклонилась и взяла его напряженный член в рот и стала мягко жевать его губами. Артур ответил ей нарастающими по громкости стонами.
Он сел на валун, посадил Катю себе на колени, и его член, как посланный нападающим мяч в ворота, мгновенно влетел в нее. Она затанцевала на его бедрах импровизированный танец, пенис Артура ритмично аккомпанировал в такт ее па аккордами громкого хлюпанья. Внезапно Артур издал громкий победный клич, и она ощутила мощный выброс струи из его фаллоса.
Они всегда кончали почти одновременно, и то, что на этот раз соитие происходило на высоте нескольких сот метров над уровнем моря, никак не повлияло на эту отрадную традицию. Несколько мгновений они сидели неподвижно, подобно лианам обвивая друг друга руками, затем разомкнули объятия.
— Тебе понравилось трахаться в горах? — улыбнулся Артур.
— Да.
— Значит, не зря мы поднялись сюда. Теперь ты об этом не жалеешь?
— Теперь нет. Василий на высоте на любой высоте, — отважилась Катя, кажется, впервые в жизни на такой двусмысленный каламбур. Она сняла с влажной, поникшей головки члена, несколько крупных капель. — Пусть теперь отдыхает и любуется этим видом. Он заслужил. Посмотри, Вася, как тут красиво. — Она подняла опавший, словно осенний лист, пенис, чтобы ему были бы лучше «видны» окрестности.
Артур расстелил свою рубашку, и они сели на краю скалы.
— Что ты сейчас чувствуешь? — вдруг спросил он.
— Это сложно выразить словами, — задумчиво отозвалась она.
— А ты попробуй.
— Я рада, что одолела этот путь. Я рада, что мы с тобой занимались на этой скале любовью. Я чувствую, как становлюсь другим человеком. Я уже больше не Катя, по крайней мере, больше не та Катя, с которой привыкла себя олицетворять. Я что-то новое. Но что представляет из себя это новое, вряд ли я тебе могу сейчас сказать.
