Оливия даже не расстроилась, когда дочь изъявила желание переехать. Наоборот, она тут же начала считать, сколько сэкономит, если не будет лишнего рта. Женщина жила на скудное пособие, которое обязался выплачивать тот самый институт, в котором отец пары десятков детей проводил свои опыты.
Элизабет медленно толкнула дверь, она жалобно заскрипела:
— Оливия, — позвала она, но никто не откликнулся. Она вошла в дом: все осталось по-прежнему, как в тот день, когда она уезжала. Ее мать сидела на прежнем месте и курила свою дешевую сигарету. Когда Элизабет вошла, она не шелохнулась, лишь устало подняла глаза.
— Это ты? Зачем ты пришла? — проскрипел ее голос. Внешность Оливии была прежняя, а вот голос — совсем старческий.
— Я пришла, чтобы остаться, — произнесла вошедшая молодая женщина.
— Лиззи, ты пришла, чтобы просить прощения. Не лги ни мне, ни себе! Ты переживаешь, потому что я умерла?
— А разве ты умерла? — испуганно уточнила Элизабет.
— Конечно, ты что не видишь, что мы с тобой одного возраста?
Гостья в доме детства испуганно искала глазами зеркало, оно было скрыто под толстым слоем пыли. Она протерла его рукой и внимательно посмотрела на свое лицо: ее отражение соответствовало ее тридцатисемилетнему возрасту. Она выглядела точно так же, как в последнюю встречу с Ричардом.
— И что мне дальше делать?
— Можешь оставаться здесь со мной, — произнесла мать и, встав с табурета, не спеша направилась к посудному шкафчику, из которого достала стакан и поставила рядом со своим.
— Садись, выпьем! — призвала женщина, улыбаясь, демонстрируя при этом свои неровные гнилые зубы.
— Я не хочу.
— Тогда сделай то, ради чего ты пришла!
— Я не знаю, зачем я здесь…
— Думай, Лиззи, думай! Мало времени!
Стены дома заскрипели, начали шататься. Элизабет испугано смотрела по сторонам.
— Что происходит, мама?
— Ты назвала меня мама, — с умилением произнесла женщина.
Сверху посыпался песок, который очень быстро заполнял все вокруг. Она очень испугалась, боясь быть заживо погребенной. Однако мать была весьма спокойна и продолжала улыбаться. Было ощущение, что гостья не в доме своего детства, а внутри песочных часов.
— Это твои страхи! Мы здесь, потому что ты так решила, Лиззи!
— Я ничего не решала… я… прости меня! — произнесла Элизабет, не веря тому, что смогла озвучить вслух эти слова. — Прости меня, мама! Я виновата! Я так виновата перед тобой! Я только теперь понимаю, как ты была несчастлива! Наверное, стоило дожить до твоих лет… Чтобы все это понять… Ты ни в чем передо мной не виновата! Слышишь? Ни в чем!
