– Это? – Гройль сгреб с крыши еще пучок спаржи и поднес под лунный свет. – Очень вкусно. Хрустит. Чуточку горько. Зеленое на вкус. Называется шпаргель, да?
Эйдан сразу вспомнил про мистера Стока и едва не хихикнул.
Гройль улыбнулся ему. В лунном свете блеснули крупные плоские зубы.
– Он кричал в огороде, а я слышал, – пояснил он. – Новое слово, вот выучил.
«Выходит, Гройль и днем шастает где-то поблизости от Мелстон-Хауса», – подумал Эйдан.
– А что ты делаешь зимой, когда холодно? – спросил он.
– Прячусь, – ответил Гройль. – Накрываюсь чем-нибудь. Земля хорошо греет.
– Наверное, тебе еще одежда нужна? – спросил Эйдан.
Гройль обдумал эту мысль.
– Посвободнее? – уточнил он, потеребив распустившиеся шерстяные нитки на груди.
– Я посмотрю, может, подыщу тебе что-нибудь, – сказал Эйдан.
Эндрю кашлянул.
– Эйдан, думаю, не надо отвлекать Гройля от ужина. Мой дед всегда строго за этим следил. А тебе давно пора спать. Не забудь вернуть фонарь.
– Ой. – До Эйдана внезапно дошло, что Гройль не совсем вегетарианец. А если он считает, будто можно есть мертвых дедушек, то чем хуже живые мальчики? – Ой, я… ну, Гройль, спокойной ночи. До встречи.
– До встречи, Эдвин, – весело отозвался Гройль.
Его зубы с громким щелчком сомкнулись на очередном пучке спаржи, раздалось звучное чавканье.
Эйдан нагнулся и пошарил в траве – он не помнил, куда поставил фонарь, – страшно раздосадованный тем, что никто, ну никто не может запомнить, как его зовут. Топая за Эндрю вдоль стены дома и в тепло за высокими стеклянными дверями, он даже сердито бурчал что-то по этому поводу себе под нос.
– Спать совсем не хочется, – сказал он, когда они очутились в доме. – Разгулялся. Ничего, если я побуду тут и попробую сделать Гройлю одежду?
Бабушка сказала бы «нет» и немедленно отправила Эйдана в постель. А Эндрю всего-навсего преспокойно спросил:
– А как ты собираешься делать одежду?
– Сейчас покажу. – Эйдан поставил фонарь на пианино и метнулся наверх, в свою комнату. Вернулся с охапкой старой одежды – той самой, которую носил почти всю минувшую неделю, – и расстелил ее на вытертом узорчатом ковре. Снял очки. – Вот так, – объяснил он Эндрю, снова устроившемуся с книгой в самом удобном кресле. – Когда я снимаю очки, все предметы все равно становятся больше. Наверное, у меня получится и взаправду их увеличить.
Эндрю, по обыкновению, вежливо ответил:
– Попробовать определенно стоит. Помнится, в твои годы меня очень огорчало, что Гройль замерзает в холода. Когда мы познакомились, он был совершенно голый.
