Снова наступила тишина, способная убедить в том, что вопрос решен. Днем и ночью Юдит представляла его, как он делает приготовления к очередному появлению в ее жизни. Но на сей раз она будет во всеоружии. Правда, одной ей не справиться. Юдит по своей натуре принадлежала к борцам и никогда не использовала других, когда возникала необходимость преодолеть очередной жизненный кризис или разобраться с теми, кто стал его причиной, чьей главной проблемой как раз и было всегда перекладывание проблем на других. Сейчас она неожиданно столкнулась с очень мощным противником — с неопределенностью.
Ночи начинались очень рано и поздно заканчивались. Таблетки снотворного — первые союзники Юдит — вскоре перестали действовать. Ничего не помогало. Ей требовалось выговориться кому-нибудь, был нужен душевный поверенный. Родители и Али исключались. Во всем, что касалось Ханнеса, в ближайшее время они ей не помощники. Контакт с ними означал контакт с ним. И она не собиралась облегчать ему жизнь.
Надежду Юдит возлагала на Герда. Чтобы призыв о помощи не выглядел криком отчаяния, она решила закамуфлировать его походом в кино. А после в баре «Руфус», освещаемом молочным неоновым светом, в котором любые глаза выглядят потускневшими, а все секреты оказываются как на ладони, она наконец изложила свою проблему: Герд, я поставила точку в отношениях с Ханнесом, но он не желает с этим мириться. Я чувствую, что он меня преследует, и боюсь его. Что мне делать?
— Я в курсе, — ответил Герд, — но могу тебя успокоить.
Юдит поняла, что столкнулась с противоположной точкой зрения на ее проблему. Она: что ты знаешь? Вы все еще играете в теннис? Дружите? Он предложил тебе выгодную работу? А желтые розы ты случайно для меня не прихватил? Он: Юдит, что с тобой? Ты дрожишь. Сейчас самое время поговорить об этом. Я могу тебя успокоить, моя дорогая, действительно успокоить. Послушай меня.
Выяснилось, что Ханнес звонил Герду два дня назад и доверительно попросил «совета по одному очень личному делу». Дословно Ханнес сказал буквально следующее: Юдит прекратила наши отношения. Для меня это прозвучало как гром среди ясного неба. Мир перевернулся. Я отреагировал неправильно, поддавшись отчаянию, стал докучать ей цветами. А потом встречался с ее отцом и матерью и организовал семейное торжество по поводу ее дня рождения. Хотел как лучше, но вмешался в личные дела, которые меня не должны касаться. Юдит наверняка злится на меня за это. Я бы с радостью попросил у нее прощения. Мне хочется, чтобы мы расстались по-доброму. Но я больше не отваживаюсь показаться ей на глаза. Как, по-твоему, Герд, мне следует поступить? Что делать?
