— Я отказываюсь переходить мост, пока не подошла к нему. От всех этих интриг и планов у меня голова идет кругом!
Араминта рассмеялась.
— Думаю, все дело в том, что в деревне мы не привыкли давать нагрузку мозгам. Нам не повредит, если мы немного посекретничаем и отточим свой интеллект.
— Чтобы поражать высший свет? — с иронией спросила Каро.
Араминта тихо вздохнула:
— Бесполезно представлять себе то, чего не может быть. Как только мы вытащим Гарри из петли, нам придется вернуться обратно в деревню. Мы не сможем себе позволить остаться здесь. Кстати…
— Нам придется все рассказать маме.
— Конечно, придется ей все рассказать, — согласилась Араминта. — Но, честно говоря, Каро, я думаю, будет только справедливо, если ей обо всем расскажет сам Гарри.
— Ему это предложение не понравится, Каро.
— Если ему будет неприятно, это пойдет ему только на пользу, — настаивала Араминта. Но, как всегда, доброе сердце не позволило ей идти до конца. — Я думаю… Я все-таки расскажу об этом маме сама, — сдалась она. — Я преподнесу все так, что маме останется только пожалеть Гарри, сам он не сможет так рассказать. Мама любит его и не будет долго сердиться.
— А я не возражаю против того, чтобы она рассердилась, — ответила Каро. — Видеть ее такой печальной просто невыносимо.
Араминта думала то же самое.
Но пора было возвращаться к действительности. Самое главное сейчас — избавить Гарри от ужасного долга маркизу.
Араминта быстро оделась и отправилась на кухню.
Все утро она настойчиво трудилась. Немного отдохнув и побеседовав с леди Синклер во время ленча, она почувствовала, что уже не так волнуется за успех предстоящего вечера.
Изредка ее мысли возвращались к тому ужасному моменту, когда она после смерти рыжего кота поняла, что кто-то отравил крем-брюле.
Хотя Араминта старалась не думать об этом, она допускала, что яд мог быть добавлен и в какое-нибудь другое блюдо.
Поэтому, когда в доме маркиза ее встретили приветливые лица, девушка испытала истинное облегчение.
Однако после того, как все привезенные ею блюда были благополучно перенесены в кухню, Араминта не удержалась от вопроса:
— Надеюсь, его светлость не заболел после моего обеда?
— Даже ничего похожего, — успокоил ее один из лакеев. — На самом деле мистер Дженкинс, камердинер его светлости, говорил, что еще не видел милорда в таком хорошем настроении, как сегодня утром. Он был доволен обедом просто как ребенок, сказал мистер Дженкинс.
— Ну а те, кто поставил на вас большие деньги, мисс Бувэ, уж точно радовались, — добавил другой лакей.
