* * *
До Никольской он добрался минут за тридцать. На проходной его пропустили, проводив пристальным взглядом. Саныч поднялся на третий этаж, в приёмной никого не было. Он зашёл в кабинет.
Кабинет был обставлен скромно, пол был покрыт ковролином, несколько столов стояли буквой «Т», три шкафа с бумагами, на стене висела большая карта Москвы и области с пометками на ней. Петрович прохаживался по кабинету с заложенными за спину руками.
Обернувшись, он пошёл навстречу Санычу, они крепко пожали друг другу руки, обнялись.
— Здорово, дружище! — сказал Пётр.
— Привет, привет, — произнёс Саныч.
— Ну, присаживайся, Саня. Может, коньячку выпьем за встречу?
— Нет, благодарю.
— А я, пожалуй, выпью, — Пётр Степанович подошёл к шкафу, открыл бар, достал бутылку коньяка, две рюмки, поставил на стол, налил одну и выпил.
Минут тридцать разговаривали, вспоминая былое, о сегодняшнем беспределе, который происходит в стране, о молодёжи, куда она катится и как на неё рассчитывать в будущем, о душевном упадке в стране, что людей интересует только материальная сторона…
Прервал разговор Саныч.
— Степаныч, ты меня поднял среди ночи, чтобы просто поболтать? Я так не думаю. Давай выкладывай, что задумал?
— Я даже не знаю, с чего и начать.
— Ты, главное, начни, а дальше само пойдёт, — сказал Саныч и вопросительно посмотрел на Петра Степановича.
— Да я вот думаю, как бы поделикатнее тебе объяснить всё.
— Степаныч, поделикатнее будешь с барышнями разговаривать, — ответил ему Саныч.
Пётр Степанович встал, прошёлся по кабинету, присел напротив Саныча.
— Саныч, а ты что злой такой?
— Да не знаю, что-то я последние дни сам не свой. Как подменили. Сон ещё этот из головы не идёт.
— Что за сон?
Саныч пересказал приснившийся сегодня сон.
— Захватывающе, — сказал Пётр Степанович.
— Так ты представляешь, что это именно я был. И так всё отчётливо, как будто это и не сон вовсе. Такое ощущение, что я на самом деле там был. Голова ещё эта, до сих пор перед глазами стоит. Раньше мне ничего подобного не снилось.
— Да, дела… Саныч, ты особо не заморачивайся, это же просто сон, — сказал Пётр Степанович и махнул рукой.
— Да, сон, но понимаешь, Степаныч, чувствую, должно что-то произойти, а что именно — не могу понять. Ладно, отвлеклись от темы. Говори, что там у тебя?
— Саныч, ты же знаешь про вечную борьбу добра со злом?
— Ну, про это все знают.
— Скажем так, я немного перефразирую: борьба светлых сил и тёмных.
— Степаныч, от перестановки слагаемых… сам знаешь.
