Лайза спала в своей прежней комнате. Дверь была закрыта. Либерман направился к выходу с туфлями в руках. Потом остановился, чтобы обуться.
— Дедушка, — раздался голос Барри.
— Как дела, пират? — прошептал Либерман.
— Не надо шептать, — сказал Барри. — Мелисса только притворяется, что спит.
— Я не притворяюсь, — возразила Мелисса, глаза у которой были плотно закрыты.
— Ты на работу? — спросил Барри.
— На ежегодный медосмотр, а потом на работу, — ответил Либерман, глядя на внука, который сидел на полу. Барри был очень похож на отца, а значит, ни в малейшей степени не напоминал еврея. Волосы у него золотистые, как кукуруза, и прямые. Ростом он почти догнал отца и уже превзошел деда. Либерман подумал, что Барри похож на Спенсера Трейси в молодости.
— Ты знаешь, что произошло? — спросил Барри. — Между мамой и папой?
— Не всё, — ответил Либерман.
— Они говорят о разводе, — произнесла Мелисса все еще с закрытыми глазами. Девочка была так похожа на Лайзу, что у Либермана защемило сердце.
— Ну мы еще посмотрим, — сказал он.
— Ты не передумал идти на игру в понедельник? — спросил Барри.
— Не передумал, — ответил Либерман.
— А я пойду? — спросила Мелисса.
— Ты же бейсбол не любишь, — простонал Барри.
— Я люблю бейсбол, — заявила Мелисса. — Майкла Джордана.
— Он баскетболист, дура, — сказал Барри.
— Если мама разрешит, то пойдешь, — пообещал Либерман.
Барри снова застонал.
— Она станет проситься домой на третьей подаче, — вздохнул он.
— Не буду, — сказала Мелисса. — Я обещаю. У них там продают хот-доги.
— Что ты сейчас расследуешь, дедушка? — спросил Барри. Сестра ему надоела.
— Убийство, — ответил Либерман.
— Расскажешь мне потом? — спросил Барри.
— И мне тоже. — Глаза Мелисса так и не открыла. — А когда вернешься, принесешь бублики и сливочный сыр от дяди Мэйша?
— Это воскресная еда, глупая, — сказал Барри.
— Я не глупая, — возразила Мелисса. — Я буду спать. Разбуди меня, когда начнется «Порки»[21].
— Ну, я пошел, — сказал Либерман. — Бублики и сыр принесу.
Солнечное и теплое раннее утро обещало влажный и жаркий августовский день, характерный для Чикаго.
Либерман посмотрел на часы. Можно не спешить. Вместо того чтобы двинуться по Петерсон-стрит на восток, от центра, он поехал на юг по Калифорния-стрит, миновал двадцать кварталов, повернул на запад и направился к Кедзи. Там свернул к югу в поисках дома 4851, где надеялся застать Фрэнсиса Дюпри. Таксист, посадивший в свою машину женщину, выдававшую себя за Эстральду Вальдес, жил в Олбани-парк, прежнем районе Либермана. Первая забегаловка Мэйша на десять мест находилась в нескольких кварталах отсюда. Отец до их рождения владел маленьким ателье мужской одежды на Лоуренс-стрит, тоже в этом районе. Синагога Мир Шавот первоначально находилась в четырех кварталах от мастерской по обтяжке мебели, перед которой Либерман припарковал сейчас свою машину.
