Глаза у него всепонимающие, много повидавшие. Иногда бывают усталыми, печальными, растроганными. Они становятся узкими и злыми, когда он возмущается, тогда говорит резко и отрывисто. Нечасто, но я его видел и таким.
Был, например, свидетелем его разговора по телефону с председателем тогдашнего Краснопресненского райсовета А. Красновым, на которого к Лужкову пришли жаловаться сразу несколько человек — делегация от района. Суть жалобы: председатель завел в районе какое-то специализированное летучее подразделение, придумал систему связи и наладил стукачество — народ, едва сбросивший, как ему тогда казалось, узы тоталитаризма, воспринял это как новое свидетельство посягательства на едва-едва становящуюся на ноги демократию.
Во время беседы в кабинете раздался звонок — звонил Краснов. Когда Ю. Лужков спросил, как ему удалось узнать, что идет прием, тот похвалился налаженной системой своей разведки, которая и доложила. И предложил — ни больше ни меньше — присоединиться к ней.
— Редкостная сволочь все-таки этот председатель, — подытожил разговор Юрий Михайлович. — Создал собственную службу безопасности, платит из районного бюджета, держит всех в страхе. Представьте, что такое в наше время небольшое, мобильное, тренированное и вооруженное подразделение. Да оно может нагнать страху не только на один район, а на весь огромный город, — зло, со сведенными губами закончил премьер.
Видел и растроганным на вечере презентации книги «Мы дети твои, Москва» в кинотеатре «Россия». Все действо организовывал и возглавлял И. Кобзон, который, подружившись с мэром, использовал эту дружбу на полную катушку через механизмы протекционизма, наибольшего благоприятствования своему, своих присных и своих друзей бизнесу.
Высказывалось мнение, что Ю. Лужкову не надо было идти на поводу у окружения и устраивать такое грандиозное шоу в зале «Россия», поскольку это могло вызвать раздражение у определенной части избирателей.
— Да раздражение может вызвать все, — заметил я, думаю, не без оснований.
Представишь книгу широкой публике: скажут — пропаганда, не представишь: скажут — боится. А в результате оказалось, что автор сделал все правильно.
Народу в зале собралось столько, что проще назвать, кого там не было, чем перечислить тех, кто пришел. Достаточно сказать, что впереди меня в амфитеатре слева сидел Михаил Ульянов, далеко не последний, как вы понимаете, человек в Москве и стране, Лужков с женой и Черномырдин с супругой сидели рядом в первом ряду, министры, деятели культуры и искусства, помощник Президента страны, члены правительства города, руководители департаментов, литераторы — словом, именно в такой момент надо брать власть в Москве, если кому-то захочется это сделать.
