Неутомимый на выдумку режиссер Б. Загряжский придумал почти беспроигрышный вариант — обратиться к жене Ю. Лужкова, которая к тому моменту уже не раз выступала как покровительница детей и искусства. А у нас все сходилось — тут тебе и дети и искусством несет за две версты. Но, видно, искусства оказалось слишком много. Через несколько дней Борис был шокирован не самим отказом высокопоставленной жены, а той формой, в какой это было сделано.
Стоявший перед заветными дверями заслуженный работник, читавший лекции студентам разных стран на их родных языках, — внутрь его не пустили — дождался выхода — нет, извините, не Е. Батуриной, а неизвестно какого уровня сотрудницы, но, видимо, высокого, поскольку она, заявив, что никакой возможности поддержать сей проект нет, расписалась подлинной подписью госпожи Батуриной и велела Борису убираться. А что ему, бедолаге, оставалось делать?
Наконец я решил бросить в бой последнее средство, тяжелую артиллерию, и пошел по этому делу сам. Не к кому-нибудь, а еще к одному родственничку — господину миллиардеру В. Евтушенкову. Прихватил с собой кассеты с фильмами, сочинил трогательное послание про Москву, Доренко, выборы и мэра, добросовестно просидел в приемной сколько положено просидеть просителю у порога миллиардера, перекинулся несколькими словами, когда попал в кабинет, оставил кассеты и ушел ждать ответа. Как вы, наверное, уже догадались, как соловей лета.
— Да, — сказал миллиардер через несколько дней, — фильмы хорошие — и был таков. После этого он ни разу не взял трубку, и в конце концов я отстал — сколько можно унижаться? И потом — это все-таки его родственник и компаньон баллотировался в мэры, а не мой. После того, как я понял, что кино про мэра В. Евтушенкову по барабану, послал ему записку: «Уважаемый Владимир Петрович! Похоже, наше предложение о коротких фильмах, показывающих деятельность мэра Москвы, соотносимую с деятельностью его великих предшественников на посту градоначальников, вас не заинтересовало. Сожалею». Ответа жду до сих пор.
Я вспоминаю учредительный съезд «Отечества», на котором В. Евтушенков по-отечески смотрел из ближней ложи на то, что происходит на сцене, как ведет себя его протеже, назвавшийся лидером движения, как непринужденно увиливает от вопросов настырной журналистской братии о финансировании этого мероприятия.
Товарищ Ю. Микешин, бывший редактор издательства «Международные отношения», непонятно в каком порыве признается: «Я как-то дал Елене Лужковой, жене Юрия Михайловича, статью почитать. Она секунд десять на нее смотрела — статья занимала целую полосу — и отдала мне. За десять секунд она не просто прочла, но и проанализировала, отметила стилистические шероховатости…» Ну что тут скажешь? Или это тоже был двойник? Или двойница?
