Он устроился на одном из крайних стульев. Пришли еще трое — собравшихся стало уже четырнадцать, — но, поскольку то там, то сям оставались пустые стулья, народу казалось меньше. Питер Клэйвердон вводит поэтов. Те читают стихи. Глин делает вид, что слушает, наблюдая за жертвой и разрабатывая тактику нападения.
Мероприятие подошло к концу. Два человека из числа слушателей покупают книжки стихов. Поэты принимаются болтать.
Глин улучает момент и подходит к Питеру. Представляется.
— Моя фамилия должна быть вам знакома. Вы знали мою жену.
Тот непонимающе смотрит на него, а потом сияет (определенно не просто так):
— А… Кэт. Боже ж ты мой, Кэт. — Теперь в голосе сожаление, сочувствие. — Какое несчастье. Такая жалость…
Глин грустно качает головой: мол, да, но я держусь. И вежливо благодарит за сочувствие. Позволяет повспоминать. А потом продолжает. Объясняет цель своего визита. Улыбается. Он хочет написать воспоминания о Кэт, чтобы подарить родственникам и друзьям. И вот хочет узнать получше о некоторых аспектах ее жизни. О тех периодах, когда дела требовали ее отъезда. О людях, с которыми она тогда общалась. Как я понимаю, вы — один из них. Не будете ли вы так любезны уделить мне немного вашего времени? Чтобы заполнить, скажем так, пустоты в моих воспоминаниях…
Произнося это, Глин пристально рассматривает лицо собеседника. И что же он видит? Он реагирует — это ясно. Но как? Что-то то и дело блещет в его глазах. Воспоминания о страстных свиданиях? Чувство вины? Замешательство? Глин начеку: он чует, что имя Кэт для собеседника не пустой звук.
Когда Клэйвердон отвечает, он само радушие и готов говорить и говорить. Да, тогда он часто виделся с Кэт. Какая она была славная. Развозила музыкантов по отелям, вовремя привозила в концертные залы. В нее был влюблен целый венгерский струнный квартет.
Отвлекающий маневр? Глин слушает с вежливым интересом
Комната потихоньку пустеет. Поэты собрались в кучку.
— Кстати, я тут подумал: у меня есть кое-какие фотографии, — говорит Клэйвердон. — Я живу в пяти минутах ходьбы отсюда. Поэты, должно быть, хотят напиться, но, полагаю, справятся и без меня. Просто покажу им, как пройти к «Белому оленю», и пойдем.
Приглашение приводит Глина в замешательство. Он чувствует: что-то тут не так. Этот человек определенно был знаком с Кэт. Тон голоса и блеснувшее в глазах выражение выдали его: Кэт он знал хорошо. Но насколько хорошо? Может, эта сердечность — лишь уловка для отвода глаз?
