.
Что же произошло в таком случае? И вот тут-то вы припоминать и спорить с теми, которые вместе с вами носились по кругу, и докапываться, с какой минуты началось все это, как долго продолжалось, как вели себя окружавшие вас и вы сами.
Так точно произошло и с очевидцами и действующими лицами знаменитого случая. Довольно связно сообщив свои наблюдения над приезжим в первый день его появления в городе (если только это был первый день) и даже установив не только его профессию, но и некоторые свойства его характера, они в последующие дни, подхваченные карусельным вихрем, перестали быть очевидцами, потому что хотя и находились в центре событий и сами принимали в них участие, но наблюдать и соображать не могли.
И только тогда, когда внезапно все оборвалось, карусель остановилась, а карусельщик, собрав положенную ему дань, свернул свой балаган и уехал,— только тогда и действующие лица, и очевидцы, и просто сторонние наблюдатели развернувшихся событий обрели дар речи, проницательности, сметки и кинулись объяснять, увязывать, констатировать, устанавливать и «фиксировать» правильную точку зрения.
И куда как много появилось тогда «объективных» очевидцев, глубокомысленно заявлявших:
— Ну конечно, я так и знал…
— Я же говорил в самом начале…
— Надо было ожидать…
— Только дурак не мог сообразить этого раньше…
И куда как много способов нашлось задним числом обезопасить себя от неприятностей, уже имевших место. И куда как много появилось проницательных, благоразумных, осторожных людей, после того как надобность в их проницательности, благоразумии и осторожности миновала.
Зато вовсе исчезли герои происшествия, сразу стали они маленькими, незаметными, сразу нашли себе «более достойных» преемников.
Подите-ка установите начало человеческой глупости. Она всегда обнаруживает себя внезапно, целиком, во всей красе, а причина, породившая ее, остается скрытой, потому что никогда и никто не признается даже перед самим собою, что в нем давно уже хранится и зреет семя этой глупости, что он-то и является невольным творцом выплывшего на всеобщее осмеяние анекдота.
А посмеяться было над чем, и было от чего негодовать и возмущаться, когда обыватели нашего города стали вдруг (ох уж это спасительное «вдруг») очевидцами совершенно непреложного, для всех одинаково видимого финала разыгравшейся истории, герои которой попали в нее случайно, прямо-таки неожиданно для себя, да, собственно, и не были героями, а просто «встряли, как кур во щи» (черт, видно, попутал).
