Перед образом горела лампадка (хозяйка зажигала ее всегда под праздник), и теплые тени ходили по комнате — круг за кругом. За стеной давно уже гудел храп счастливых супругов.
Ольга лежала, вытянувшись на спине во весь рост и закинув за голову руки. Она не шевелилась, но и не спала. Раиса видела, как блестели ее глаза.
— Право, ты делаешь глупости,— продолжала Раиса. Она поворачивала голову, и бигуди в ее волосах вытягивались тоненькими рожками.— Глупость за глупостью… Неужели наше недоедание на тебя так действует? Впрочем, это понятно — ты еще не привыкла, я крепче тебя. Но все-таки надо брать себя в руки и рассуждать. Ведь не хочешь же ты, чтобы такая жизнь тянулась бесконечно. На что ты рассчитываешь? На грошовую работу? Но ведь это смешно! Ты ее не найдешь, да и куда тебе работать. С отцом ты поругалась, со всеми ты рассорилась…
Ольга спросила почти равнодушно:
— К чему ты, собственно, все это говоришь?
— К чему? А вот к чему: тебе нужна поддержка — муж, любовник — все равно кто. Ты не можешь без сентиментов — так пользуйся, пока ты молода. И так и этак ты будешь недовольной, так лучше хоть сытой быть. Тебе ведь везет, а ты зеваешь. В тебя по уши влюблен Скарынин, а ты заставляешь его ломать над тобою голову, мучиться… отталкиваешь от себя нелепыми выходками. Поверь мне, он не станет несчастнее, если ты изменишь ему, будучи его женой. А он не может тебе быть противным…
— Он не противен мне…
— Вот видишь, а надоест он так же, как и другой, это неизбежно… но зато разочарования не будет. Потом… что это за выходка в ресторане? Почему ты не хотела говорить с этим Желтухиным, почему ты помчалась домой и теперь лежишь, как истукан… У Скарынина слезы на глазах были. Он спрашивал меня все, что с тобой. Хотела я ему сказать: «Накормите вы ее, да и увозите куда-нибудь подальше!» —и, право, хорошо бы сделала! А то и себя мучишь, и других мучишь. На кого ты похожа стала — кожа да кости!
Раиса помолчала немного и неожиданно спросила:
— А кто это такой, этот Желтухин?
Ольга ответила чуть слышно:
— Писатель…
— Но откуда ты его знаешь?
Тогда Ольга повернулась лицом к подруге и крикнула резко:
— Я не должна объяснять тебе!
Раиса свистнула:
— Подумаешь! Да мне безразлично — для тебя же стараюсь. Ты хоть головой об стену бейся…
И потом, сразу смягчив тон, она опять потянулась к Ольге и, обняв ее за плечи, зашептала быстро и вкрадчиво:
— Не злись, Оля, право, не злись. И почему я только люблю тебя? Понимаешь, хочется хоть для тебя счастья. Ведь я некрасивая, и денег у меня нет, и никто в меня влюбиться не может, а так послушает мое пение и побудет со мною из любопытства. Было бы несчастье, если бы я влюбилась. А так хорошо. И легко, и весело. Кроме того, у меня вообще отвращение к близости с мужчиной. Меня вот сумасшедшей называли, а я ведь, правда, чуть с ума не сошла. Об этом мама только знает, да вот тебе расскажу. Ты странная — никому ничего про себя не говоришь, а тебе так и хочется душу открыть. Вот мучит меня это сегодня.
