Папа большой, я маленький | страница 37

Папа засмеялся.

— Но я как будто плыл, не правда ли, малыш?

— Папа большой. Ему легко нас обмануть, — сказала мама. — Но теперь он нас не проведёт.

— Где уж мне! И всё-таки забрёл по самую шею и показал малышу берег со стороны моря.

Берег, который показал мне папа, был очень красивый. И я сразу узнал маму в толпе людей. Будто она стоит в центре мира, а вокруг цветы. Люди в разноцветных купальниках были такие нарядные. И вообще всё было удивительно.

Солнце ярко освещало море и бухту. А потом, к вечеру, мы пошли домой. Волны с шумом накатывались на берег, а три тени шли рядом: длинная — папина, покороче — мамина и маленькая — моя.

Теперь я ниже папы на пятьдесят три и шесть десятых сантиметра. Папа всё ещё длиннее меня. Папа большой, а я маленький.

— А ты здорово подрос, малыш! — сказал папа, померившись со мной ростом. — Если так дальше пойдёт, пожалуй, меня догонишь.

— Нет, я буду выше.

— Ишь ты!

Папа поднял меня над головой.

— Вот таким стань! Тогда не уступишь и американцам.

— Не уступлю.

— Говорят, японские дети сильно выросли за последнее время, — заметила мама.

— Может статься, что они нас коротышками называть будут, — подхватил папа.

— Конечно! — уверенно сказал я.

Потом я подумал:

«Интересно, что скажет мама, если я буду выше папы? Тогда уж не он, а я посажу его себе на плечи, уйду с ним далеко, далеко в море и покажу ему оттуда берег. Ах, какой красивый был берег! Как хорошо, когда много людей радуются… А вечером фейерверк рассыпался огнями… И мама назвала папу хитрецом за то, что он делал вид, что плывёт, а сам не плыл…»

Учитель каждый день слушал мои рассказы. Он выслушал всё до конца и сказал:

— Будь счастлив, малыш!

НЕСКОЛЬКО ПОЯСНЕНИЙ

(Вместо послесловия)

Вы только что прочли книгу, написанную для вас японским писателем Такэдзи Хирацука (1904–1971), и мне хотелось бы пояснить вам кое-что в дополнение к написанному.

Я не случайно сказал: для вас. Конечно, Такэдзи Хирацука жил в далёкой стране Японии, и писал он для японских детей. Но ведь всякая книга, которая учит добру, справедливости, красоте (а мне кажется, это именно такая книга), рано или поздно переходит границы страны, где она родилась.

Тогда что же тут пояснять, спросите вы, всё остальное понятно! Но вот, к примеру, японцы называют сперва фамилию человека, а потом имя, и они бы сказали: книгу написал Хирацука Такэдзи. Повелось так исстари. Было важно знать, какого ты рода, из какой семьи. Иными словами, кем ты воспитан и как должно поэтому к тебе относиться. Многие века в семье — а она почиталась в Японии основою государства — сызмальства учили неоспоримому подчинению главе семьи, деду или отцу, чиновникам, начальству, правителю, государю… Слепое, то есть словно бы с завязанными глазами, послушание нередко толкало на несправедливые, злые дела. Так было в Японии до самого конца второй мировой войны, до 1945 года, и вряд ли можно поручиться, что этого нет и теперь!