Потихоньку-помаленьку стало спадать нервное напряжение, в голове у Мажорова крутилась радостная мысль: пронесло! Он включил рацию и сразу же услышал отчаянные вызовы дежурного. Дал сигнал на радиожаргоне «ОК», что означало все хорошо, потом отстучал донесение.
…Весна 1945 года выдалась ранняя. В марте уже сошел снег, в апреле начали распускаться почки, зеленеть деревья. Юрий заметил: совсем как в Ташкенте. Там к первому мая уже отцветают фруктовые деревья, все покрывается зеленью, на лугах ярко алеют маки.
Началось наступление на Берлин. Все жили тревожным ожиданием. Возьмем столицу Германии и войне конец!
Дивизион передислоцировался на новые позиции в деревню Тамендорф. Штаб и приемный центр разместился в красивом особняке. Машины узла связи расположились на большом хозяйственном дворе. Сами заняли двухэтажный дом старинной постройки.
Солдаты вытащили из дома ковры, дорожки и выслали им пространство вокруг радийных машин. «Красиво!» — говорили они. Однако вскоре пошел дождь, ковры намокли и чавкали под ногами.
— Это же все сгниет! — сожалел Мажоров.
— Ну и пусть гниет, фашистское! — без сожаления отвечали радисты.
А битва за Берлин разгоралась. Это было видно по интенсивному радиообмену фашистов. В эфире появились незнакомые позывные, значит, с Запада на подмогу прибыли новые воинские части.
Дивизион также вел разведку Чехословакии. И там возникали новые позывные.
В конце апреля все ждали падения Берлина. Как назло, ухудшилась погода, задул северный ветер, пошли дожди.
1 мая вдруг оборвалась связь Ставки Гитлера в Берлине со штабами войск. На вызовы никто не отвечал. Это могло означать только одно: Берлин наш! Несколько офицеров и солдат выпросили у командира дивизиона машину, чтобы ехать в столицу Германии. Мажоров тоже просился, но его не отпустили: осложнилась обстановка в Чехословакии. Было обидно.
В этот день в дивизионе появились «свои» пленные. Патрули доставили группу немецких солдат. Молодые, перепуганные, бледные. Некоторых била нервная дрожь. Все повторяли: «Гитлер капут!», а Мажорову в этот момент почему-то вспомнился 1942 год, допрос пленного немецкого летчика. Его сбили в районе Плавска, он выбросился с парашютом, повис на стропах на дереве и потерял сознание. О, какой это был самоуверенный и наглый лейтенант. На вопросы отказывался отвечать, презрительно окидывал взглядом советских командиров и повторял: «Русс капут. Хайль Гитлер!» Да, война сбила спесь с немецких молодчиков.
