«На самом ли деле ты искренен, старик?» — думала Шай, в то время как Гаотона откинулся на стуле; его взгляд становился отрешённым, когда он думал об императоре. Она заметила недовольство.
В её деле многие смеялись над честными людьми, считая их лёгкой добычей. Они ошибались. Честность вовсе не означает наивность. Бесчестного дурака и честного дурака одинаково легко обмануть; к каждому есть свой подход. Тем не менее, честного и умного человека всегда, всегда сложнее обмануть, чем того, кто умён и бесчестен одновременно. А искренность… Её сложно подделать по определению.
— Какие мысли кроются за твоими глазами? — спросил Гаотона, подавшись к ней вперёд.
— Я думала о том, что вы, должно быть, относились к императору так же, как ко мне сейчас, надоедая ему бесконечным ворчанием по поводу того, что он должен совершить.
Гаотона фыркнул.
— Кажется, именно этим я и занимался, но это не значит, что мои взгляды были неверными. Просто он мог… мог стать кем-то большим, чем был. Так же как и ты могла бы стать прекрасным художником.
— Я и есть прекрасный художник.
— Настоящим.
— Так и есть.
Гаотона покачал головой.
— Картина Фравы… кое-что мы упускаем из виду, не так ли? Фрава приказала проверить подделку, и эксперты обнаружили несколько незначительных ошибок. Сам я их увидеть не смог, но они там есть. Поразмыслив, я счёл их странными. Мазки выполнены безупречно, я бы даже сказал, мастерски. Манера письма полностью совпадает. Если ты справилась с этим, зачем тогда нужно было так ошибаться, например, располагать луну слишком низко? Такую ошибку сложно заметить, но мне кажется, ты бы никогда не допустила чего-то подобного, по крайней мере, не специально.
Шай потянулась за следующей печатью.
— Полотно, которое они посчитали оригиналом, — продолжал Гаотона, — то, которое висит в кабинете Фравы прямо сейчас… тоже подделка, я прав?
— Да, — вздохнула Шай. — Я поменяла картины за несколько дней до того, как попытаться украсть скипетр; проверяя таким образом систему безопасности дворца. Я проникла в Галерею, вошла в кабинет Фравы и подменила картину для пробы.
— Значит та, которую они посчитали подделкой, на самом деле оригинал, — заключил Гаотона, улыбаясь. — Ты нарисовала эти ошибки поверх оригинала, чтобы он казался копией!
— Вообще-то, нет, — возразила Шай. — Хотя я и использовала такую уловку в прошлом. Обе картины — подделки. Просто первая — очевидная подделка, оставленная для того, чтобы её обнаружили, если что-то пойдёт не так.
