– И зачем ты только в бизнес пошла? Тебе бы в театре играть.
– Угу, в ТЮЗе. Кстати, насчет навязчивых и нежеланных мужиков… Загляни в бардачок.
– Зачем?
– Загляни-загляни.
Настя открыла бардачок и ахнула.
– Пистолет? Надеюсь, он газовый?
– Нет. Самый что ни на есть настоящий!
– Светка, ты с ума сошла?
– Не бойся, у меня на него есть разрешение. И в тире я занималась, так что пользоваться умею.
Светлана сунула руку в бардачок и достала маленький блестящий пистолет.
– Ты что! – возмутилась Настя. – А ну убери его отсюда! Убери, сказала!
– Ладно. Ты чего так разволновалась?
– Ненавижу оружие.
– Это ведь для самозащиты.
– Все равно убери!
Светлана убрала пистолет обратно в бардачок. Посмотрела на сердитое лицо Насти, улыбнулась и сказала:
– Не знала, что ты такая чувствительная. Слушай, Насть, мы с тобой так и будем торчать на улице?
Настя передернула плечами.
– Не хочется домой. Давай покурим пару минут, ладно?
– Ты снова куришь?
– Да.
Настя достала из сумочки сигареты. Посмотрев, как она прикуривает, Светлана заметила:
– Я думала, ты перешла на здоровый образ жизни.
– А какой в этом смысл? – равнодушно проговорила Настя. – Алешка вон о здоровье заботился, из фитнес-клуба не вылезал, в бассейне каждое утро плавал. Ему это помогло? Нет. А мне?
Светлана молчала, не решаясь возразить. Тема была слишком взрывоопасная.
– Я перед тем как забеременеть, четыре месяца не курила, – продолжила Настя. – Отказалась от алкоголя и все такое. Хотела, чтобы ребенок здоровеньким родился. И чем все это кончилось?
– Ну, не знаю, – с робким сомнением в голосе произнесла Светлана. – Мне кажется, нельзя так говорить.
– Мне – можно, – сказала Настя. – Мне теперь все можно.
Она опустила со своей стороны стекло и выдула в окно струйку бледно-голубого дыма.
Проходившая мимо старушка остановилась, гневно посмотрела на Настю и вдруг громко проворчала:
– Сидят тут, курют! Совсем стыд потеряли, молодые шалавы!
Старушка сплюнула под ноги и заковыляла дальше. Светлана взглянула на Настю.
– Подруга, ты слышала? – усмехнулась она. – Нас с тобой обозвали молодыми шалавами.
– Угу, – в тон ей отозвалась Настя. – Даже не знаю, обижаться или радоваться?
– Конечно, радоваться. Меня уже лет десять так никто не называл.
– Вряд ли это был комплимент, – заметила Настя.
– Тем более приятно. Лет через семь-восемь мы с тобой уже и на «старых шалав» не потянем.
– Это точно!
Подруги переглянулись и прыснули от смеха.
– Уф-ф… – Настя смахнула с ресниц выступившие слезы. – Нельзя так много смеяться. Примета плохая.
